«По настоянию детей решила вести записи. Говорят, что память у меня стала ни к черту, – наказали тренировать. Что поделать, век мне выпал долгий, терплю и не ропщу! Снова пью таблетки два раза в день. От них на глазах хиреешь, зато спишь спокойно и ничего лишнего не чудится. Хотя недавно видела Володьку во сне. Все неймется ему, окаянному, даже с того света мне весточки шлет. На этом все, устало зрение…»
– Вот это да… – выдохнул Перфилов, осознав, на что ему удалось выйти, и тут же перелистнул страницу.
«”Жизнь прожить – не поле перейти”, – говорила моя мама. Нынче стала ее вспоминать через день. Была она старенькая – все мне казалось, что дурная, а я такой никогда не стану! Ну вот и мне наука: время никого не щадит. Мысли странные приходят, глаз правый видит все хуже, боюсь его потерять. На кой такая жизнь долгая, если тело – что телега разбитая? Никому я не нужна, только Волька меня любил, жаль, что безответно. Упокой господь его душу, а меня прости за грехи мои страшные».
Жгучим стыдом обожгло лицо. Мальчишка понял, что влез во что-то очень личное, но сдержаться от прочтения следующей заметки не смог.
«Тяжко мне, тяжко. Не могу носить я грех свой на сердце. Был бы на небе Бог – давно избавил бы от страданий. Наказал бы или помиловал, но не мучал бы меня, как сейчас. Ночью услышала шум в коридоре, испугалась, что пришли ко мне и убивать будут. Выхожу в ночной рубашке, а по дому Володя ходит. Узнала его по росту и плечам узеньким. Говорю ему: “А что ж ты тут делаешь, ты же умер давно?” А он меня будто не слышит… Ходит, курит, да только огонек от его папиросы по воздуху летает. Расплакалась я, да силы не нашла к нему подойти. Закрыла двери и до утра не выходила».
Ужас сковал движения парня. Ему захотелось бросить книжицу обратно, захлопнуть коробку и убежать в свою комнату. Какой черт его дернул сюда полезть?!
Следующая страница с шелестом перевернулась.
«Всю ночь снился муж. Так он меня терзал, так издевался… Душил да приговаривал: “Нет тебе жизни без меня на этом свете, а мне без тебя на том”. Проснулась с криками, гляжу, а колечко-то у меня не на левой руке, как у вдовы, а на правой. Выкинула я его в окно, а под вечер снова на полу нашла. Люба-соседка велела звать батюшку, а сын сказал, что я выдумщица. Так и живу в страхе, после девяти часов вечера из комнаты не выхожу, а к полуночи трясусь от страха, жду шагов его в коридоре. Когда же все это кончится…»
Внезапный хруст половиц отрезвляюще подействовал на забывшегося шпиона. На мгновенье показалось, что в комнату ворвется бесплотный дух, но тут же пришлось вспомнить, что помимо него в квартире проживали и те, кому еще не довелось преставиться. Тяжелое кряхтение подтвердило догадку: хозяйка вернулась и вот-вот распахнет дверь в собственную спальню. «Уж лучше бы это был призрак!» – про себя подумал Женька и валиком закатился под кровать, прихватив с собой коробку. Секундой позже раздался протяжный скрип. Пара ног в высоких теплых носках и домашних тапочках оказалась всего в полуметре от лица перепуганного мальчишки.
«Надо же было так попасть! – размышлял Женька, смахивая паутину с лица. – Хуже не бывает!» Оказалось, что бывает. Щеколда закрыла дверь изнутри. Старушка подошла вплотную к кровати и, тяжело дыша, опустилась на колени. В следующую секунду костлявая рука с длинными кривыми пальцами потянулась в сторону дрожащего тела. Катастрофа неизбежна! Осознав, что терять больше нечего, Перфилов шумно толкнул коробку навстречу ладони. Женщина, кажется, ничего не услышала. Нащупав искомое, она медленно поднялась с колен и села на тахту, продавив ее весом своего тела. Шкрябающие звуки сменили тишину. Старуха писала новую заметку. Изо всех сил пытаясь не чихнуть, Женя сжимал нос пальцами и надеялся, что все это скоро кончится.
Несколько минут спустя карандаш прекратил царапать бумагу. Коробка закрылась и упала на пол. Женщина хорошенько пнула ее ногой и, сама того не ведая, угодила точно в цель – зарядила Перфилову в лоб. После открыла дверь и исчезла в неизвестном направлении. Выждав минутку, горе-жилец выкатился из-под кровати, весь покрытый клубами пыли. Пулей он усвистал в свою комнату.
Конечно, ни о какой работе в тот день и речи идти не могло. Теперь насущными казались вопросы иного толка. Оставаться в этой проклятой квартире или искать что-то новое? Однако суровая реальность заключалась в следующем: на «что-то новое» нет ни денег, ни времени. Жилье оплачено, так что придется смириться. Никто не обещал, что будет легко.
Вечер наступил незаметно, и с его приходом от былой уверенности, преобладавшей на протяжении всего дня, не осталось и следа. Агриппина Кузьминична ушла в гости к подруге, и Женька решил, что сама судьба толкает его на повторную вылазку в маленькую комнату. На этот раз он вел себя предусмотрительнее: закрыл входную дверь изнутри и оставил ключ в замке – так внезапно вернувшаяся хозяйка не сумеет войти. Боязливо выдохнув, мальчишка направился в крошечную комнатушку. Новая запись в дневнике, оставленная пару часов назад, посвящалась ему:
«Взяла квартиранта. Хороший парень, интересно, сколько продержится? Последний сбежал на третьи сутки, а этот, хоть и плюгавенький с виду, но, кажется, посмелее будет. Утром рассказал мне про шум. Не думала, что Вовка так быстро даст о себе знать. Вечером прогуляюсь до Любы, хоть немножко отвлекусь от этой бесовщины…»
Пролистав записи на пару страниц назад, Перфилов прочел:
«Сегодня съехал мальчик, ничего не сказал, даже не предупредил. Думаю, понял, что не так с этим домом. А может быть, его напугал приход батюшки. Тот окропил все святой водой, прошелся с кадилом, молитвы прочитал. Обещал, что поможет. Вот только сдается мне, я покину эту квартиру вперед ногами, а Володька навсегда останется тут неупокоенной душой. Будь проклят тот день, когда он погиб. Будь проклята и я…»
Через несколько страниц и пальцы наткнулись на что-то жесткое – старый советский снимок, на котором была запечатлена молодая красивая пара: женщина с длинной косой и мужчина в высоких брюках. Оба улыбались, выглядели счастливыми. Карточка была такой старой, что изображение почти исчезло, а взгляды влюбленных казались пустыми и безжизненными. Наверное, это и есть молодая Агриппина Кузьминична со своим Володей.
Аккуратно вернув коробку на место, Женя вышел из комнаты. За окном едва смеркалось,