Я вздыхаю с таким облегчением, словно это мой ребенок. Эбби проверяет околоплодные воды и плаценту, потом просит Лили сесть в кресло и осматривает шейку матки и состояние цервикального канала.
Лили одевается, и мы переходим к столу.
– С малышом все хорошо. Его ангел-хранитель справляется со своей работой на славу, – говорит Эбби.
Лили едва заметно вздрагивает.
– Вы вызывали полицию? Или «Скорую помощь»? – спокойно спрашиваю я.
Пациентка качает головой.
– Он перехватил меня по дороге домой. Я ненадолго вышла, чтобы купить поесть. Мне ужасно захотелось маринованных огурчиков, – говорит Лили, теребя платье. – Я свернулась в клубок, обхватила руками живот и молилась, чтобы все быстрее закончилось. Он в основном бил меня по спине. И сказал… что если позвоню в полицию и не дам ему видеться с ребенком, он убьет нас обоих, – она плачет, и я протягиваю ей платок.
Работа в гинекологическом отделении напряженная, тяжелая и эмоционально выматывающая, пусть и по-другому. Она берет за живое и ранит сердце.
Глава 37
Грант
– У меня что, пенис на лице?
– Что? – переспрашивает Лора, недоуменно моргая.
– Ты буравишь меня взглядом с начала смены. Вот и думаю, не вырос ли у меня пенис на лице.
– Хороший вопрос, – бормочет она и продолжает глазеть.
– Лора!
– Извини, – она отворачивается, пока я занимаюсь бумажной работой, но не уходит.
Через несколько секунд я снова чувствую на себе ее взгляд, поэтому оставляю дела и со вздохом поворачиваюсь к ней.
– Что случилось?
– Я в шоке.
– Потому что техника снова сломалась?
– Нет, – отмахивается Лора. – Мы готовы ко всему, даже если не знаем, какая машина «Скорой» приедет следующей. Речь о другом.
– А, ты тоже обратила внимание на кофе Эдит? В последнее время он стал слишком вкусный.
– Грант!
Дразнить ее так весело.
– Спрашивай уже, – мне с трудом удается сдержать улыбку, я прекрасно понимаю, о чем пойдет речь.
– Ты поцеловал Мэйси! – лицо Лоры светится, будто она только что успешно провела операцию на сердце.
– Это не вопрос, но я впечатлен твоей наблюдательностью.
– Эй, не будь таким язвительным.
– Что именно тебя шокировало?
– Ты несколько месяцев собирался пригласить Мэйси на свидание… И вот, свершилось! Тебе удалось. Ты ей тоже нравишься, – Лора широко раскрывает глаза. – Я в этом уверена, иначе она бы не пошла с тобой на свидание. И целоваться бы не стала.
– Вы обсуждали меня, да?
– Немного, – признается она.
Мне нравится Лора, и меня не смущает, что они с Мэйси говорят о личном. Знаю, ни она, ни Мэйси не перейдут границы.
Лора хочет что-то добавить, но в эту секунду мы видим новую медсестру. Бледная, как смерть, она идет в нашу сторону.
– Она выглядит неважно. Кажется, ее зовут Мириам?
– Да.
Не успеваю ничего добавить, как Лора направляется к новенькой. Я следую за ней.
– Ты меня слышишь? Это я, Лора, – она берет Мириам под руку. Та реагирует заторможенно, и я замечаю у нее на лбу капельки пота.
– Мне… нехорошо, – говорит она и опускается на пол.
Лора остается с ней, а я организовываю койку и ЭКГ, после чего зову Даки. Вместе мы поднимаем Мириам с холодного пола.
– У меня кружится голова, – бормочет она.
– Может, у тебя обезвоживание? Или давление? – спрашивает Лора, пока мы ведем Мириам в смотровую.
– Нет. Но у меня было несколько длинных смен, я очень устала. Сейчас приду в себя, – с закрытыми глазами говорит та. Ее туника пропиталась потом.
– Насколько длинных? – спрашиваю я.
– Последние две ночи я почти не спала, – признается она, и я чертыхаюсь. Не только из-за ее слов. Давление девяносто на пятьдесят, пульс – сто двадцать два удара в минуту, температура слишком низкая, бледность, холодный пот.
– Паршивые показатели, – замечаю я и уже тянусь за электролитным раствором, когда Лора говорит:
– Грант, ей нужна капельница.
– Я в процессе!
– Простите, – тихо произносит Мири.
– За что ты извиняешься? – спрашивает Лора.
– Мне очень неловко. Я должна работать…
– Ты должна отдохнуть, – перебиваю я и заканчиваю подготовку капельницы.
– Грант прав. Мы не сможем выполнять свои обязанности, если сами будем не в форме. Оставайся здесь, пока я не вернусь. Прокапайся, часок отдохни и отправляйся домой, а я сообщу, что сегодня тебя не будет – и завтра тоже.
– Хорошо… – она почти в отключке, – спасибо.
– Дональд, пожалуйста, присмотри за ней. Зови, если показатели изменятся или если что-то случится, – говорит Лора.
Даки кивает.
Мы выходим, и Лора шумно выдыхает.
– Ты должна сообщить о случившемся, да?
– Мы, – поправляет она. – По правилам мы должны сообщить.
Лора оглядывается на смотровую, где находится Мириам, и с грустным видом поворачивается ко мне. Знаю, о чем она думает. Ей и правда придется это сделать, потому что в таком состоянии Мириам опасна для больных, пусть ее намерения и были самыми благими. Смены у нее длинные, перерыв между ними небольшой. Добавим сюда сверхурочные и вечную нехватку рабочих рук… Система далека от совершенства, и проблема кадров – это не просто слова на бумаге. Она в самом деле существует и создает нам сложности. Ведь нехватка хотя бы одного человека означает, что остальные должны работать больше. Но всему есть предел.
Несмотря на обстоятельства, в конечном итоге отвечать придется нашей коллеге. Мы – те, кто держит в своих руках жизни людей – и должны быть готовы нести ответственность…
– Мы поговорим с Мириам, когда она придет в себя. Пусть в следующий раз не соглашается на такой график, даже если нужно кого-то подменить.
– Значит, ты не собираешься сообщать руководству?
Лора безрадостно смеется.
– А ты?
– Не сегодня.
Она кивает.
В следующий раз замять ситуацию не получится – какой бы большой ни была нагрузка, мы несем ответственность. Мы с Лорой принимаем правильное решение – и неправильное одновременно. Мы оба это осознаем.
Сегодня в отделении спокойно – затишье перед бурей, как обычно бывает. Я решаю воспользоваться случаем и спрашиваю Лору, как у них с Нэшем дела.
– Хорошо. У меня все хорошо, и с Нэшем у нас все в хорошо… – с улыбкой отвечает она.
Хмурюсь.
– Ладно, а теперь скажи, как у тебя дела на самом деле.
Она издает странный звук.
– Нэш все еще мечтает отправиться в поход, но мы никак не соберемся из-за работы и потому что мне никогда не хотелось.
– Тогда почему ты согласилась? – спрашиваю я.
– Потому что… он почти узнал о Джоше.
– Джош продолжает тебе писать?
– И преследовать.