Как-то ночью Флоренс в панике постучала в дверь моей спальни. Она только что вернулась, ездила к своей новорожденной внучке. Поэтому я никак не мог понять, с чего она в таком состоянии. Вроде бы ей надо радоваться – во всяком случае, я так думал. Но Флоренс была расстроена и напугана, говорила, что должна рассказать мне нечто, нечто невероятное, касающееся и моего отца. Говорила, чтобы я слушал и не перебивал. Я пообещал и тут же нарушил свое обещание: рассмеялся прямо ей в лицо, когда она сказала, что исчезновение той девушки связано с фейри.
Меня уже тянуло уйти, но было что-то в ее голосе… Я даже подумал, не сошла ли она с ума. Но она говорила настолько серьезно и убежденно, и все-таки мне уже попадались в библиотеке кое-какие книги на эту тему. Затем Флоренс предложила показать мне фейри, и я – уверенный, что это невозможно, – согласился.
Она бросила в огонь черное перо и пробормотала какую-то магическую формулу. А пока мы ждали, рассказала о юной Морвенне Блум, которая скрылась в царстве фейри – бесследно, не оставив и знака о том, куда канула. О том, как Морвенна по прошествии времени возжелала освобождения и обратила свою ненависть против Флоренс. Меня это тоже не слишком убедило, но тут на карниз за окном опустилась большая черная птица. Влетев в комнату, через несколько секунд она превратилась в женщину в черном платье из перьев. Потрясенный, я отшатнулся… и чуть не упал в огонь. И наконец поверил Флоренс.
А дальше Флоренс объяснила, что внучка унаследовала ее способности – фейри были повсюду вокруг нее. Увидев это, она поняла, что должна быть холодна с Таней, держаться отчужденно, чтобы девочка не стала мишенью для мести Морвенны.
Я слушал Флоренс, но все еще не понимал, о чем она хочет просить меня. Но скоро все прояснилось. Обязанности смотрителя отступали на второй план. Теперь главной задачей было защищать дом и нести дозор в лесу – не допускать, чтобы оттуда явились те, кто может искать Таню.
– То есть охранять дом от фейри? – перебила Рыжая.
Стич кивнул.
– Как же это делать, если вы их не видите?
– Именно так я и ответил Флоренс. Но вскоре узнал, что существуют способы. Флоренс отправила меня к старой цыганке, живущей в Лесу Висельника. А та дала мне маленький флакончик с зельем для глаз. Временное решение, но эффективное. Попробовал я это сразу, перед тем как отправиться в обратный путь. То, что я увидел в лесу, поразило меня – и привело в ужас. Обрушилось внезапное осознание: эти существа, эти твари, повсюду. Невидимые. Наблюдают и подслушивают. Не чуя под собой ног, я вернулся в поместье и спрятал зелье подальше. Сказал Флоренс, что не смогу этим заниматься.
Ждал, что она рассердится, но на ее лице были лишь печаль и разочарование, от чего мне стало еще тяжелей. В ту ночь я не мог уснуть. Снова и снова прокручивал все в уме. Несправедливость, от которой страдает мой отец. Опасность, которая угрожает Тане. Нельзя было бросить их вот так. И я понял, что моя жизнь изменилась. Пути назад нет.
На следующий день действие зелья уже закончилось. Я достал флакон и, не дав себе времени передумать, снова использовал его. Фейри были даже в доме. В первый день Флоренс показала мне тех, кому разрешено жить в поместье. Всех остальных, сказала она, надо выдворить – отправить обратно в лес и запретить возвращаться.
– Она разрешила фейри жить в доме? – спросила Рыжая, которую глубоко захватил рассказ Стича. – Как они выглядели? Они все еще там?
– Почти все, – ответил Стич. – С тех пор пара существ умерли от старости и из-за… несчастных случаев.
– Каких несчастных случаев?
– Связанных с котом. Но большинство все еще живы и здоровы и сами доставляют неприятности. – Он слегка нахмурился. – На самом деле не знаю, почему Флоренс это допускает. Я всегда говорил ей, что она слишком с ними мягка.
– Расскажите мне о них! – Рыжую разбирало любопытство, как же устроено все в этом странном старом доме, где обитают и фейри, и люди.
– Что ж, слушай, – ответил Стич. – На кухне живет фея очага. Она помогает сохранять кастрюли теплыми и следит, чтобы они не выкипали. В чайной коробке обретается брауни – толку от него никакого, так я считаю. Раньше хоть помогал за блюдечко сливок. Теперь, если его потревожить, – а сам он всегда спит, видите ли, – портит сливки и они скисают.
Рыжая улыбнулась.
– А еще кто?
– Еще был обитатель стоков, похожий на вороватую сороку. Если появится в поле зрения что-нибудь блестящее – тут же стащит…
– Я видела такого! – воскликнула Рыжая. – В ванной детского дома, где я жила, был такой! Ел волосы и мыльную пену, которые скапливались в сливе.
– В Тики-Энде? – спросил Стич. – Возможно, это было то же самое существо, что и в поместье, – оно передвигалось по сети водостоков.
– Оно все еще там?
Глаза Стича погрустнели.
– Нет. Его поймал кот. Я услышал, как что-то происходит, но было слишком поздно. – Стич вытащил из кармана серебряный браслет. – Он украл одну подвеску от этого браслета. Удивительно, но как раз сегодня утром я кое-что ремонтировал в Таниной ванной и в трубе под раковиной нашел ее. Собирался прикрепить назад к браслету – сделать Тане сюрприз.
Рыжая вспомнила браслет. Тогда, увидев его на Танином запястье, она подумала, что для девочки это странное украшение. И сейчас сказала об этом Стичу.
– Раньше он принадлежал Флоренс, – отозвался Стич, кладя браслет обратно в карман. – Переходит по наследству, от первой владелицы поместья.
Лес стал гуще. Стич ехал впереди, жеребчик шел следом, а Рыжая за ними. Вокруг царила зловещая тишина, слышалось лишь дыхание лошадей и стук копыт.
– Как-то слишком тихо, – пробормотала Рыжая. – Элдрич говорил, это называется Мертвым Лесом. Когда же мы выберемся отсюда?
– Трудно сказать. Может, через пару часов. Как доберемся до опушки, немного передохнем.
Тишину нарушил скрежещущий звук сверху – оба остановились. Рыжая вскинула голову. Она узнала этот звук, и волосы у нее встали дыбом.
– Слышала? – прошептал Стич.
На ветке у себя над головой Рыжая увидела сгорбившееся существо, которое наблюдало за ними. Гаргулья. Мгновение спустя ее заметил и Стич:
– Что это?
– Не знаю. Но я видела ее перед тем, как угодила в ловушку Заокраинной Ведьмы. И этот визг… – Внезапно Рыжей все стало отчетливо ясно. – Она караулила и оповещала Ведьму, когда в ловушку кто-то попадал.
Как будто поняв ее слова, гаргулья оскалила зубы, зашипела и, подняв крылья, с рычанием бросилась на них.
– Скорей отсюда! – крикнул Стич, но не успели они пришпорить лошадей, как гаргулью – всего в нескольких дюймах от коня Стича – отбросило назад. Взвизгнув, она снова полетела на них, и ее снова отбросило.
– Она прикована, – выдохнула Рыжая. – Смотрите, вон там, на ноге.
Лапу гаргульи обхватывало железное кольцо с длинной цепью, прикрепленной к дереву. Cущество пошевелилось, цепь лязгнула, и Рыжая наконец поняла, откуда раздавался скрежет.
– Шпион Ведьмы, – мрачно сказал Стич.
Они тронулись с места, и вслед им, как галка, заклекотала гаргулья.
– Осторожно, – предупредила Рыжая. – Западня наверняка поблизости – она была сразу за поваленным деревом.
– Вижу, – ответил Стич, направляя лошадь в сторону от бревна, чтобы обогнуть ловушку.
Они продолжили путь и вскоре оказались на тропе, достаточно широкой, чтобы ехать рядом. Теперь можно было вернуться к разговору.
– Вы рассказывали о фейри, которым разрешено находиться в доме, – сказала Рыжая. – А как насчет остальных?
– Сначала их было не так много, – сказал Стич. – Пара-другая – забредали из любопытства или покопаться в объедках. Почти всегда их выпроваживал кот или местные фейри не допускали на свою территорию. Флоренс и я уже поверили, что мы в безопасности. Но как-то раз, когда Тане было около полугода, ее привезли в гости к бабушке.
В доме ей было опасно находиться, и Флоренс пыталась этого избежать, но не получилось. Мы принимали меры предосторожности: одежду малышки всегда выворачивали наизнанку и по возможности наряжали в красное. Флоренс не сводила с Тани глаз, даже перенесла к себе ее кроватку. На вторую ночь меня разбудил крик из комнаты Флоренс. Я