И, как это нередко случается, после величайшего триумфа произошла грандиознейшая катастрофа.
В 1949 году, к семидесятилетию Сталина, классик советской драматургии Всеволод Вишневский написал пьесу «Незабываемый 1919-й». Вождю пьеса понравилась, ведь в ней рассказывалось о том, что он не только совершил Октябрьскую революцию, но и выиграл Гражданскую войну. В 1950 году сценической драме была присуждена Сталинская премия. Быть может, идея экранизации родилась у Михаила Эдишеровича как раз в Кремлевском дворце, где писатель и кинематографист одновременно получали награды за восхваление мудрейшего из мудрейших. А может, Берия подсказал или даже сам вождь. Ведь это было так естественно. Главную Пьесу, шедшую, разумеется, во всех театрах страны, должен перенести на экран Главный Кинорежиссер.
Основной казус фильма, в названии которого после цифр появилось слово «год» (опять-таки чтобы понятнее было), заключается в переоценке постановщиком своих творческих сил. Не мудрствуя лукаво Чиаурели вознамерился снять второе «Падение Берлина». Формально так и вышло. Практически одинаковая продолжительность — два с половиной часа. Тот же, разумеется, Геловани. Та же влюбленная пара — Борис Андреев и Мария Ковалева. Только теперь он — революционный матрос, а она — городская девушка. Снова Главный Злодей — Черчилль. Один из великих мхатовцев Виктор Станицын в те годы постоянно играл в кино Лютого Врага Советской отчизны. Тот же Владимир Кенигсон в роли врага рангом поменьше. Кстати, за предыдущую ленту он тоже удостоился высшей премии.
А вот за эту картину, законченную в 1951 году, ни он, ни другие актеры, ни постановщик, ни сценаристы Сталинскую премию 1952 года не получили.
Что же такое произошло? Фильм получился недостаточно художественным? Безусловно. Картина сделана, как говорится, спустя рукава. Всё, что в «Падении Берлина» укладывалось в стройную, хотя и порочную концепцию, здесь глядится какой-то странной пародией Чиаурели на самого себя.
Решив, что драматургическая конструкция и визуальный строй предыдущей ленты замечательны (Сталину же понравилось), постановщик просто дал тем же артистам новые имена, новые тексты, новые костюмы. Свою же режиссерскую задачу увидел в том, чтобы, говоря о событиях 1919 года, ни на минуту не дать зрителям (прежде всего, конечно, Зрителю) забыть, что на дворе 1951-й.
Услышав о беспорядках в Питере, Ленин тут же обвиняет Лондон и Вашингтон. Ну, какой, право, Вашингтон в 1919 году! Разумеется, США принимали участие в интервенции против Советской России, но на роль лидера западного мира они выдвинулись именно к началу 1950-х.
Черчилль предстает в фильме не просто врагом. Он — координатор Сил Зла. Примечателен эпизод, в котором Клемансо и Ллойд Джордж словно пауки ползают по расстеленной на полу огромной карте, деля между собой куски России: «Мое! А это — мое!» А потом выясняется, что и карта-то неверная, не российская… Именно Черчилль останавливает их сообщением о том, что Сталин порушил все планы.
Несмотря на то что к моменту производства фильма сэр Уинстон уже не являлся британским премьером, великий вождь советского народа не мог простить ему знаменитой фултоновской речи, в которой политик предсказал холодную войну и ввел в обиход понятие «железный занавес». Поэтому в фильме о 1919 годе явлено сталинское понимание Черчилля образца 1951-го.
Безусловной проекцией временных реалий периода съемок является и первое упоминание в фильме Иосифа Виссарионовича.
Отозванный с субботника срочным звонком из бывшей столицы, Ленин говорит в аппарат: «Петроград, я вас слушаю. Какие меры вами приняты?.. И это всё?.. Эвакуировать Петроград? Подобное решение преступно. Немедленно приостановить!» Ни секунды не раздумывая, он, повесив трубку, произносит: «Сталин. Теперь только Сталин!»
Тогдашний главный питерский коммунист Зиновьев не будет назван по фамилии ни Лениным, ни Сталиным, когда он позже по указанию Владимира Ильича отправится на берега Невы и будет полемизировать с будущим «врагом народа», уже в 1919-м прозревая его вредную сущность. Победив не столько белых даже, сколько затаившихся партийных вредителей (еще один привет из 1951-го), главный герой фильма Чиаурели заслужит славу и почет.
«Братцы, — воскликнет восторженный матрос, — товарищ Сталин дал нам радость победы! Да здравствует наш великий полководец товарищ Сталин! Ура!»
А в финале на фоне красного знамени возникнет титр: «Всюду, где на фронтах решались судьбы Революции, находился Сталин».
Через четыре года после выхода картины в своем историческом выступлении Хрущев вспомнит, как любил «гений всех времен» смотреть «Незабываемый 1919 год», где в конце он стоит на подножке поезда и крушит всех врагов. Очевидно, Никита Сергеевич не врал, ведь «наслаждаться» этим зрелищем Иосиф Виссарионович заставлял и его, и Маленкова, и Молотова, и Берию. Только вот об одном умолчал новый глава КПСС, посчитав, наверное, это не важным. А может, и не знал…
На просмотрах и в главном кинозале, и во всех кинотеатрах необъятного СССР демонстрировался совсем не тот вариант, который сейчас может увидеть любой пользователь интернета.
В творчестве Михаила Чиаурели и во всей истории советского кино эта лента стала уникальной потому, что из нее был целиком удален один из ключевых персонажей.
Первый и единственный раз из советского фильма вырезали Ленина!
Произошло это вовсе не потому, что артист Павел Молчанов неудачно его сыграл. Не так ярко, как Щукин и Штраух, и не столь эксцентрично, сколь Мюффке, но ведь и задача здесь была несколько иной. Ленин в «Незабываемом 1919 году» формально один из основных героев, а фактически его роль сводится лишь к почтительному поддакиванию Сталину.
Появляется Ильич в известном каждому советскому человеку эпизоде. Он несет бревно на субботнике в Кремле. Потом звонит Сталину, вручает ему мандат. А в финале вместе с Калининым награждает Иосифа Виссарионовича орденом.
Главный герой оборачивается вспомогательным.
Но даже в этом качестве для