Ты в общем-то всегда был неплох, но в последние года два сильно вырос. Перестал, чуть что, хвататься за этот свой шрам, перестал требовать, чтобы народ тебе верил по поводу и без. Даже, я не знаю, на Малфоя перестал как-то срываться. Перестал быть мальчишкой, наверное, так надо сказать.
Это сейчас очень видно — и вот именно это меня и цепляет. Понимаешь, Падма уже довольно давно с Тони, и он хороший. Он умный, он забавный, но если что — Падма повернет его туда, куда захочет. А я так не хочу. Я всегда думала, как мама — что мужчина должен быть мужчиной, чтобы на него можно было положиться, хоть на вечеринке, хоть там на войне. Вот только у нас тут одни школьники. А ты — ну, это видно, что ты не такой.
И вот что я хотела узнать... слушай, у тебя вообще кто-то сейчас есть? Ну, понимаешь, обычно это ведь сразу видно, а если не видно, то где-нибудь слышно. А про тебя разве что очень-очень смутные слухи ходят.
На других факультетах болтают, что у тебя что-то такое с Грейнджер, но это же чушь собачья. Вы оба постоянно перед глазами, да и по ней было бы очень заметно, она не из тех, кто что-то такое, из чувств, скрывать умеет. Но говорят еще, что у тебя что-то очень серьезное со Сьюзи Боунс — и вот тут я даже не знаю, что и думать, очень вы оба как раз закрытые. Если да — то я даже не знаю, почему бы вдруг, правда.
Болтали что-то уже совсем несусветное — про ту француженку, или про ту авроршу, которая на инспекцию приезжала, но это уже явно выдумки страшных девиц с Хаффлпаффа.
Но если вдруг все проще и тебе просто ничего такого не попадалось, то... слушай, давай как-нибудь куда-нибудь сходим, потом, после каникул? В Хогсмиде есть парочка милых местечек. Ты не подумай, просто так, посмотришь на меня, послушаешь. А потом уже посмотрим.
Я такого никогда в жизни не писала. Так, давай попробуем чуть по-другому.
Если ты не будешь отдыхать — ты же умрешь, Поттер, как бы хорош не был. Тебе нужно как-то расслабиться. Пойми, я не какая-нибудь слизеринка, лить тебе в уши, какие сапожки купила, не буду. Но сама и послушаю, что хочешь, и поговорю, о чем тебе интересно. Глядя уж на мою семью — это сильно облегчает, знаешь ли.
В общем, извини, что так как-то сбивчиво, не хочешь — забудь обо всем об этом, хочешь что-то спросить, пиши, я жду.
Парвати.
П. С. Раз уж я все равно написала, то спроси у Рона, раз уж он все равно разошелся с Эббот, то как ему Лав? Может, сводит ее тоже куда-нибудь?
П. П. С. У нас отличная совместимость по звездам».
Гарри понял, что ему придется приложить еще те усилия, чтобы забыть это письмо навсегда. Возможно, потребуется даже не одна пинта.
— Эй, Рон! Рон, где тебя носит?
— Тут я, — рыжий вывалился со стороны комнаты Клювокрыла. — Ну что ты орешь?
— Ты что там, от Ханны ушел? — с ухмылочкой, точно повторявшей улыбку Рона тогда, в Хогвартс-экспрессе, спросил Поттер.
— Да так уж и ушел, — совершенно без стеснения отмахнулся Уизли. — Просто за всем этим, с классом, со старостатом, с тренировками, времени у обоих стало не хватать. Ну и решили, что не время сейчас таскаться в Хогсмид, да и вообще как-то не в том веселье.
— И что ж ты теперь намерен делать? — осведомился Гарри. — Тренироваться, я так понимаю? И ничего более?
Вот теперь Рон покраснел.
— Ну... да. Тренироваться. Люто, с усилием тренироваться. И брать мячи. Да.
* * *
Рождество было в самом разгаре, часы пробили девять, Вальбургу разбудили уже трижды.
Кингсли, Билл и Флетчер на три голоса исполняли какой-то очень славный блюз. Фред с Джорджем каким-то образом оказались в вечном уголке Эммелины; о чем они говорили, слышно не было, но иногда Вэнс улыбалась. Сириус и Рита еще полчаса назад удалились наверх, забрав с собою только вино. Аластор тихонько спал на диванчике, вращая вокруг открытым волшебным глазом и иногда ухмыляясь. Сам же Гарри, сидя у самого камина, сосредоточенно грел молодые косточки.
В тот самый момент, когда в песне особнячок в кредит заполыхал праздничным оранжевым, веселым красным, камин исторг из себя Перси и Тонкс. Собрание уже слишком распраздновалось, чтоб удивляться, так что Ремус просто налил пришедшим. Тонкс пригубила, Перси же отказался. Он сел на кресло лицом к прочему народу и хлопками в ладони попытался привлечь внимание. Получилось далеко не сразу.
— Послушайте! — наконец возопил он, — Извините уж, если я не вовремя, но лучше скажу сразу, и сам веселиться начну. Короче говоря, мы с Тонкс кое-что выяснили. Нет, мам, все в порядке и да, я получил джемпер, спасибо.
— Излагай, — пододвинул стул враз посерьезневший Кингсли.
— Мы потолкались последние дни в министерстве, — начал довольный общим признанием Перси. — Ну, где смогли. Я поговорил с теми, кого знал по Международному отделу, и с парочкой их знакомых, и еще кое с кем, а у Тонкс свои каналы.
— Ой, да все проще, — пожала плечиками аврор, — я на денек подменила секретаршу в приемной Фаджа, бедняжка мучается животом. Ну и ваши беспроводные вещички работают, ребята, — шутливо поклонилась она Фреду и Джорджу. Те отсалютовали бокалами.
— И что вы знаете? — Кингсли перестроился на дело уже всерьез.
— Пока еще мало, — покачал головой Перси, — но достаточно, чтобы испугаться. Что-то происходит: Фадж провел несколько консультаций с Хаффом, плюс поднял через Скримджера личные дела нескольких членов Визенгамота. Притом что-то не так.
— В каком смысле не так? Говори-ка яснее! — потребовал вернувшийся к реальности Муди.
— Все они — «болото», — проговорил Уизли. — Раньше ими мало кто всерьез интересовался, да и если что — то их проще было бы купить... хотя и дольше.
— Хотел бы я знать, о чем он думает, — поморщился Ремус. — Не хочет же он заняться прямым шантажом? Это орудие на один раз — а потом он не переживет следующих выборов, если мы еще прибавим тех, кого волнует все дело с Дамблдором.
Эммелина засмеялась высоко, почти хрустально, и поднялась — та же прямая спина, так же стянутые в нитку губы. Близнецы переглянулись.
— Не дурите, — порекомендовала Вэнс. — Не будет никаких следующих выборов. Если уж старина Корнелиус взялся за что-то кроме денег, значит, за деньги так, как ему надо, никто не проголосует. А такая вещь у нас одна.
— Да, — кивнул Кингсли. — Чрезвычайное положение.
— И отмена выборов следующего августа, — эхом отозвался Ремус.
Аластор крякнул и посмотрел на Гестию. Джонс поднялась и в полном молчании наполнила всем бокалы.
— Дамы и господа, — наконец сказал Гарри в тишину, — похоже, нам придется сыграть не только против Волдеморта. Но... еще не сегодня.
Гарри Поттер медленно выпил налитое красное. Спокойным во всей комнате остался он один.
* * *
Утро не принесло никакой ясности. «Пророк» вышел с огромной статьей о Дамблдоре, на три первых полосы — газета бичевала все, от подбора преподавателей до расходования фондов. Хогвартс всегда был довольно автономной системой, даже попечительский совет не был вполне властен над расходной частью, и сейчас это в некотором роде играло против Дамблдора: учитывая, что никто состояние школьной бухгалтерии никогда не проверял, можно было плести любой ужас. Никто не проверит.
На кухне с номером газеты и кофе как раз сидела Рита — по губам ее гуляла ухмылочка.
— О да, не растерял Варнава хватки. Не стареет. В личном грязном белье он, конечно, не специалист, да и в истории, но как доходит до денежек — запудрит мозги кому угодно.
Гарри не возражал, он знал, что все это перестанет иметь какое-либо значение через полгода максимум. Стоит только разлететься на куски той мерзостной статуе в Атриуме Министерства.
— А чего еще пишут? — полюбопытствовал он.
— Сейчас гляну, — зашуршала газетой Скитер. Минутой позже она с нервным лязгом поставила чашку на блюдце и протянула газету Гарри. На пятой странице — короткая заметка и много фотографий.
Скалящихся, хохочущих, шепчущих ругательства фотографий.
«...Вчера, в сочельник, из Северной секции Азкабана бежало десять заключенных. Как удалось выяснить редакции, все они были осуждены в начале восьммидесятых в рамках серии разбирательств по Упивающимся Смертью. В числе бежащих братья Лестрейнджи и жена старшего из них, Беллатрикс, осужденные к пожизненному по резонансному Делу Лонгботтомов; военный преступник Антонин Долохов; бывший сотрудник отдела Тайн Августус Руквуд. Все бежавшие крайне опасны.
По заявлению хорошо информированного источника в Министерстве, небывалый по дерзости и массовости побег стал возможен из-за помощи извне. Наиболее вероятной кажется версия причастности бывшего директора Хогвартса Альбуса Дамблдора, заинтересованного в дестабилизации обстановки любой ценой.
В процессе побега погиб начальник охраны Северной секции Тибериус Блетчли».
Гарри присвистнул. Да, ставки росли.
XLIV. Полеты во сне и наяву
Над Лондоном довольно приятно летать.
Да, разумеется, дымы со стороны Темзы, да, невоспитанные голуби над Трафальгаром — а раз Гарри вообще чуть не столкнулся с радиоуправляемым вертолетом. Вещица была красивая, и ломать ее было б жалко — особенно собой.