— Известно — rоза пахнет rозой, хоть rозой назови ее, хоть нет.
— Спасибо, Флер.
— К дерьму это тоже относится.
— Спасибо, Шимус. В общем, моя мысль вам понятна. А раз так...
Гарри хлопнул в ладони. По лестнице аккуратно, балетным шагом сошел Кричер. В руках его был поднос, уставленный высокими хрустальными бокалами. Двадцать два.
— Это доброе маггловское вино, господа. Английское вино, я подчеркиваю. «Сент-Джеймс», восемьдесят первый год, — вдохновенно указал на бокалы Гарри. — Белое. Я счел, что милым дамам не к лицу предлагать виски.
Он принял с подноса бокал и подождал, пока все — все до одного, даже иронично рассматривающая вино Флер — не последуют его примеру.
— И я поднимаю тост не за выживание в грядущей войне. Не за ФОБ, который мы для этого собрали, — голос его возвысился, гуляя под сводами зала. — Я пью за Магическую Британию. Для всех.
XL. Сила противодействия
Не прошло и полугода, как Долорес начала что-то подозревать. Последний ноябрьский номер «Видящего» очень детально подошел к вопросу, как именно министр Фадж получил орден Мерлина первой степени.
Официально, разумеется, он был награжден за заслуги на посту руководителя транспортного отдела — а что награждение состоялось уже в бытность его министром, так это вроде как простое совпадение: раньше не до того было, Волдеморт на свободе. Но Рита сумела разъяснить орденцам и Диггори, чего она хочет — и очень скоро в ее ловких пальцах оказалась сводка по работе отдела транспорта при Фадже.
Нет-нет, ничего криминального. Все работало, все возилось, а в сбоях был в основном виноват именно Волдеморт. Но ничего, заслуживающего ордена, найти просто не удалось. Статут же о присвоении содержал расплывчатую формулировку «по совокупности заслуг в трудное время».
Статья была, против ожиданий, написана якобы даже не в обвиняющем тоне — нет, в тексте правило бал сдержанное недоумение: как так, собирались писать статью о чем-то масштабном из нашего с вами славного прошлого, а тут вдруг ничего нет! Перцу добавила и карикатура: маленький, кругленький Фадж, с довольным лицом болтающийся на огромном знаке ордена Мерлина.
В результате первое декабря порадовало сразу двумя новыми декретами. Сперва — №25, строжайшим образом запрещающий получение, хранение, копирование, продажу, передачу и цитирование любой статьи в любом выпуске нелегального журнала «Видящий».
— Такое ощущение, что мы его курим, — оценил формулировку Джордж.
Декрет же №26, на первый взгляд никак не связанный с предыдущим, даровал инспекторше право сразу, на месте, отменять наказания и поощрения от учителей и накладывать свои — «по своему усмотрению».
Гарри пришел в полное, ничем не ограниченное блаженство — ничего хуже Фадж придумать просто не мог. Мало того что теперь его «Видящего» кинутся читать даже первокурсницы, так еще и, одобряя и усиливая Амбридж, Фадж хотя бы до конца года стал для школьного люда хуже Волдеморта.
Вообще, происходящее не удивляло — в тот-то раз Фадж действовал больше из собственных выдумок, лишь подозревая Дамблдора в том, что старый маг нацелился на его удобное, широкое кресло. Тут же он каждую неделю видел, как кто-то не в меру хитрый копает под него совершенно открыто, под восторженный смех аудитории. Легко было впасть в панику и во гнев разом — и начать совершать необдуманные шаги, кажущиеся совершенно необходимыми.
В школе исподволь начиналась истерия. Старые номера запрещенного журнальчика уходили за живые — и для школьников немалые — деньги; кто-то даже грозился послать их родителям, благо почту пока еще не досматривали. Филч ходил непривычно веселым — хотя без телесных наказаний его радость оставалась неполной.
Народ в Общем классе здорово приналег на практику — и Гарри счел возможным уделить пару уроков чарам незаметности. Для Разиллюзионного ребята были совсем еще зеленые — хотя ФОБ придется показать, конечно, где-то после Рождества — но вот охранные чары вполне могут спасти им уйму нервов. Благо найденная перед летними каникулами книжка Иокасты Кудли содержала заклятия на все случаи — от магглов, от магов, даже зачем-то от великанов, хотя последнего великана в Британии закончили еще при Диппете.
* * *
Сам Гарри некоторое время из нагнетания напряжения выключился — последнюю неделю ноября он исследовал свои сны. Волдеморт работал, не покладая мозга, и любой сон Гарри переносил его в коридоры девятого яруса. Ему мог сниться Хагрид на коньках, жонглирующий серыми тюленчиками — из проруби во льду появлялись сумрачные шкафы. Он мог видеть себя первокурсником, которого провожают в школу счастливые родители — а чертов Экспресс прибывал под Лондон, к тем самым дверям. Как-то раз он сдуру поел перед сном больше орехов, чем это было здорово, и результат не заставил себя ждать: всю ночь он вдумчиво наблюдал за изобретательной лесбийской оргией с участием Флер, Гермионы, Лаванды и Нарциссы Малфой. Но происходила-то оргия все равно в Отделе Тайн! Как раз в зале с мозгами, которые в продолжение всего действа заинтересованно рассматривала вполне одетая Сьюз.
Со временем он разобрался, как это работает: похоже, Волдеморт через него считывал и внешнюю информацию, и всегда подводил его к двери ровно перед тем, как Гарри вот-вот что-нибудь разбудит. В еще той реальности эта мучительная недосказанность чуть не свела Поттера с ума — как любого подростка выводит из себя ухаживание за по-настоящему приличной девицей. Теперь же он лишь отдал должное манипуляторским талантам господина Риддла — не Дамблдор, конечно, но на истеричного студента хватило с лихвой. Что насмешило Гарри дополнительно — Волдеморт даже не пробовал почитать его сознание, не давил на барьер — полагал неважным, что там Поттер себе думает, главное, чтоб тот пришел по адресу.
Что же, та самая уверенность, что «Молнией» пронесла Тома на самую верхушку радикальной политики, уже не в первый раз станет причиной его мучительной смерти и политического забвения. И это хорошо.
* * *
Однако долго дрыхнуть Поттеру, к сожалению, не пришлось. Декрет об образовании №26 дал в пухлые ручки Долорес чугуниевый аргумент — и в первый же день она применила его по Снейпу. Когда зельевар, по установленному порядку, едко обругал поттеров образец и заявил о неделе сортировки потрошеных жаб, Амбридж, инспектировавшая урок, радостно заявила, что рада высвободить время коллеги и назначает Поттеру отбывать взыскание у себя. Снейп выглядел почти виноватым.
Сам же Гарри, когда народ высыпал из подземелий, на все соболезнования отвечал улыбочкой. Уже этим вечером он стоял перед дверью кошачье-розового логовища. Н-да, как-то слишком-то хорошо начинается декабрь.
— Здравствуйте, мистер Поттер, — все тем же девичьим голоском поприветствовала его Амбридж, почти слившаяся со скатертью. Вот уж действительно, настроила среду под себя.
— Здравствуйте, мисс Амбридж.
— Профессор Амбридж, не забывайте об этом! — Долорес чуть раскраснелась, еще больше теряясь в розовой комнате.
— Что же, если вам так нравится, как это звучит..., — Гарри пожал плечами. — Итак, я прибыл. Что теперь? Полировать ваши тарелочки?
— Возможно, позже, мистер Поттер, — мысль показалась Амбридж не лишенной смысла, но для Поттера она приготовила перо. Вот, как раз лежит на столике, у пергамента. — Пока же мы немного поговорим о вашем поведении.
— Кажется, на ваших уроках меня, можно сказать, и не слышно? — на Защите Гарри и правда в основном спал или читал что-то постороннее. Так делали уже все — дурной пример, хех, заразителен.
— Но вы ведь понимаете, что моей заботой как Инспектора, — Амбридж приосанилась. Не помогло, — является все время учащихся? В классах, в коридорах, в Хогсмиде, даже в спальнях...
— В ванных и в туалетах, — почти про себя хмыкнул Гарри, но псевдопрофессорша его не услышала.
— ...Так что я обязана, по велению Министра, пресекать все возможные вредные мысли и неподобающие поступки! Вам это ясно?
— Мне неясно, зачем вы мне это все говорите, — безразлично отозвался Гарри, — я тут вообще из-за заваленного урока Зелий.
— Вы здесь из-за того, — отчеканила инспекторша, — что вы — Гарри Поттер. Тот самый, что, как я знаю из заслуживающих доверия источников, продолжает распространять вздорные байки о Том-Кого-Нельзя-Называть, побежденном Министерством давным-давно.
— Министерством? Вот это поворот! — заржал Гарри. Лицо у Амбридж стало на миг обескураженным.
— Именно так! Так информирует Министр, а остальное — вздорные выдумки. Которые вы все не устаете нести в массы.
Ну правильно, подумал Поттер. Контракт Общего класса включал в себя неразглашение сведений об Общем классе, а то, что Поттер рассказывает о сути вещей всем желающим — это не утаивалось никогда.
— Понимаете, кхе-кхе, профессор, мне не интересно мнение министерства. Мне не интересно ваше мнение. Мне даже мнение Волдеморта не особенно-то любопытно. Мне интересно только, что я должен сделать, чтобы вы зачли мне отработку.