Уизли приосанился.
— О, это уж не заржавеет!
* * *
Кое-как разобравшись со спортом, Гарри смог, наконец, уйти в темный уголок и развернуть принесенное Хедвиг поутру письмецо. Квадратный лист пергамента с кучей цифр и датой внизу совершенно не выглядел как таковое, но Гарри знал, в чем тут дело.
Штатный шифр английского аврората был изобретен — внезапно — оперативником Энтвистлом, некогда прилежным учеником Септимы Вектор. Рейвенклоу, что с него взять. Похоже, когда-то в четвертом году ему попалась маггловская книжка по криптографии — и он, посидев за расчетами недели три, сумел воспроизвести несложную шифровальную машину на одних чарах. Шифр прижился, а сам Кевин при Поттере быстро оказался в штабном отделе.
И, разумеется, сам Поттер не мог не воспользоваться хорошо знакомой вещью, к тому же с гарантией не описанной в криптографических формулярах Скримджера. Заклинанию пока что были обучены только Сириус и Рита — ну да лиха беда начало.
Он развернул пергамент на близлежащем столике и сделал над ним сложный жест палочкой. «Виатор Ревеллум два, три, пять, семь, одиннадцать» — про себя проговорил он. Сегодня ключом были пять первых простых чисел — а ведь уже завтра пришлось бы вспоминать ряд Фибоначчи. Не то чтобы Поттер знал, что это такое (или кто это такой, если уж на то пошло), но все пять вариантов просто заучил. Пока работало, хотя ничего не подозревающему Энтвистлу скоро начнет икаться.
Письмо было от Сириуса — и предвещало что-то странное.
«Гарри! Сегодня меня вызывал Дамблдор. Заявил, что в курсе моих игр с Лавгудом, очень хвалил. Просил пока поддерживать за свой счет, но — вроде как в свой вклад — намекнул, что к первому номеру организует мне сенсацию. Я попросил уточнить. Старик сказал, что хочет обнародовать возрождение Волдеморта. И что может организовать это без своего явного вмешательства. От подробностей отказался. Что делаем?
С изданием нормально. Станки работают, Рита пишет. Да, кстати, на всякий случай поселил ее пока у нас. Пока еще вряд ли она кому нужна, но потом как бы ее не опознали по стилю. Народ в курсе, что она у нас на балансе, но считают, что это Дамблдор поработал. Не разубеждаю.
Бродяга».
Гарри только головой помотал. Дед явно что-то задумал, но Гарри никак не мог понять, что. Нет, само по себе объявление о возрождении Волдеморта пришлось бы делать так и так — вот только с какими доказательствами? На этот раз Волдеморт не предоставил Магической Британии овеянного легендами свидетеля.
Нет, за свидетеля мог бы сойти Снейп, но сдавать его за такой пшик просто нереально. Что-то видел и Поттер — но во сне. Так какого черта?
В принципе, даже с доказательствами заявление пришлось бы фундировать репутацией Дамблдора, чтобы в него хоть кто-то поверил — но Дамблдор после учиненного ему погрома в Визенгамоте решил этот вариант не рассматривать. Так что же тогда?
Что ж, лучший способ узнать мысли — следить за действиями. Гарри быстро черкнул школьным пером краткое «Публикуйте!» на обороте депеши, зашифровал — и потащился к совятне. Это было всего только начало долгого дня.
* * *
Уроки прошли, в общем-то, даже спокойно. Разумеется, учителя — кроме Бинса, никак не связанного с действительностью — пытались показать пятикурсникам, что тут им не цирк и что даже неоконченное среднее для некоторых тут уже под вопросом. Но Гарри, жертве инструкторов Академии, школа даже нравилась — спокойно, никто никуда не тянет, ничего экстренного не надо обдумывать, да и испепелять, опять же, некого.
На Бинсе он и вовсе нахально дрых — Гарри Поттер приперся в Хогвартс творить историю, а не пытаться разобрать ее в полузадушенном бормотании. Для истории у него вообще, если что, есть одна очень специальная девица. Которая, надо заметить, во сне на паре Истории Магии участвовала, спасибо хоть, что косвенно. Тот факт, что сон включал в себя также Чанг, старых приятелей из Отдела Правопорядка, охоту с бассет-хаундами и плавание в окутанном серебряным туманом ручье, Гарри предпочел вообще никак не осмыслять — себе дороже.
Снейп — в качестве изощренного издевательства, очевидно — велел им изготовить Умиротворяющий бальзам. Гарри его почти уже сварил, но Северус, проходя мимо, шепотом велел не класть сироп чемерицы. Ну что же, если елки стали красными — значит, автору видней, решил Гарри и героически запорол целый котел бальзама. Снейп пришел в форменное неистовство и вкатил Гарри неделю часовых отработок — что же, значит, в этом году продвинутый курс зельеделья продолжится. Да и, кстати, то был знак, что Поттера не хотят выпускать из поля зрения — сам ли Снейп, Дамблдор, либо же оба, это равновероятно.
А вот Древние руны наконец-то сумели Поттера как следует вздрючить. Он заходил в кабинет с рассеянной улыбочкой, потягиваясь, как сытый ягуар, и предвкушая скорую Амбридж, а вышел взъерошенным и с глазами в размер стекол в очках. Милейшая Батшева Бабблинг, спокойная пожилая леди-полукровка, никогда не уделяла особенного внимания педагогике — нет, она была из кабинетных ученых, того же сорта, что Северус Снейп. Впрочем, если мастер-зельевар просто выискивал среди учеников тех, кто казался ему не просто тупыми, а оскорбительно тупыми, то профессору Бабблинг умственные способности учеников были просто параллельны.
Первое время — то есть, третий курс — она преподавала народу основные системы древней письменности; руны и кельтское письмо Гарри знал по долгу службы, а египетских иероглифов не было на зачете. Потом, уже при Гарри, пошла криптография — но ее Поттера хотя бы заставили чуть-чуть понять в Академии. А вот теперь — прямо без перехода — мадам Батшева налегла на руническую магию.
Первое занятие было совсем простым — поначалу. Краткая теоретическая часть — «...известно, что волшебная палочка — всего лишь проводник нашей воли и нашей силы. Известно, что палочку, бывало, заменяли тростью или даже шпагой. Так чем же хуже ваши перья?» — и первое заклинание. Профессор набросала его на доске не глядя, в одну длинную строчку, так, что щелчки мела о доску слились в один звук.
— Это — заклинание Закрытия, дети. Когда-то его писали на дверях гробниц, но вам придется куда проще, без резьбы по камню. Возьмите лист, сложите его вот так, — она загнула две боковые стороны над центром, дверкой, — и напишите то, что видите на доске, поверх. Тот, чей лист я не разогну, может считать, что справился.
Гермиона принесла свой лист уже через десять минут, да так и осталась у стола, обсуждая границы применимости трюка. Гарри же упрямо изводил бумагу — руны отказывались укладываться в линию, чернила норовили сорваться с кончика пера мелкой каплей, добавляя ненужный значок краткости. Более того, Поттер еще и оказался сам себе идиотом — наконец скопировав рунную строку как следует, он, движимый любопытством, достал из-под мантии нож и незаметно подцепил им створ «дверей». Разумеется, они открылись, а только нести такое было уже нельзя.
И вот тут-то он понял, чего добивалась мадам Батшева. Он написал эту чертову строчку двенадцать раз, прежде чем заставить ее работать — но теперь она замкнула лист с первой же попытки. И Гарри знал, что любой из учеников, раз добившись успеха, начертает шестнадцать нужных рун и с закрытыми глазами.
* * *
Усталый, но снова довольный, вступил Гарри поттер в класс Защиты. Сбоку еще стонал о дневнике сновидений Рон, плакал о футе пергамента о лунном камне Шимус, шептались девочки, но урок уже официально начался.
Поттер неторопливо прошел ко второму ряду, усевшись на одном уровне с кафедрой. Так, чтобы Амбридж, хочешь не хочешь, должна была лицезреть его весь урок. Расселись и остальные.
— Здравствуйте, детишки! — заливисто, как скаутская вожатая, поприветствовала их Долорес. Гарри улыбнулся еще шире, услышав жидкое ответное приветствие.
— Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!
Народ несколько оживился, уже набирая воздух в легкие, и тут Поттеру приспичило измерить свой рейтинг. Он плавно поднял вверх руку и подчеркнуто медленно сжал кулак.
Гриффиндор затих, как подушкой ударенный. Приветствие сидевших сбоку хаффлпаффцев тоже увяло. «Не слабо!» — удовлетворенно подумал Поттер. Без широковещательной клеветы Пророка его акции оставались высоки не на Гриффиндоре едином.
— Продолжайте, мисс Амбридж, — мягко проговорил он. Шимус пытался не ржать, но выходило какое-то хрюканье, портя торжественность момента.
Амбридж только глаза выпучила. Она, не мигая, смотрела на Гарри не меньше полуминуты, но потом, наконец, сморгнула и махнула палочкой. По доске зазмеилась тема урока, не соответствующая не только программе, но и действительности. Гарри, убивший достаточно чистокровных экстремистов, никогда не ждал ничего хорошего от слов вроде «Возвращение к истокам».