— Тебе очень здорово с распущенными.
Сьюз краснеть и не подумала — только улыбнулась.
— Значит, в школе так и буду носить. Сегодня просто не успела заплестись за всем этим.
— И к лучшему.
* * *
— Вы едва не опоздали, — проговорил Фадж ледяным голосом.
— Но не опоздал, — в тон ему ответил Поттер. Он стоял перед всем магическим судом, перед почти что полным Визенгамотом и паскудно улыбался. Сколько раз он здесь был — не сосчитать. Два, что ли, раза как подсудимый, с десяток — как обвинитель, трижды — как защитник своих влипших в дерьмо подчиненных и без счету — как свидетель. — Давайте-ка мы уже начнем, раз вам так не терпелось поставить слушание пораньше.
— Не смейте указывать Министерству, что ему делать! — вскинулся Фадж. Гарри показалось, что он услышал знакомое «кхи-кхи».
— Не Министерству, — Гарри не стал заканчивать фразу, лишь шагнул вперед, поклоном приветствуя мадам Боунс. Жаль, Сью осталась за дверью, как и мистер Уизли.
— Итак, — успокоился Фадж, — дисциплинарное слушание от двенадцатого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года...
Все было то же. Те же люди — разве только судебным писарем был не Перси, а какой-то престарелый клерк с маггловской фамилией. Те же обвинения — с заменой Патронуса на целую уйму магической мелочи, которой Гарри наскоро латал кузена. Все то же самое — только Дамблдор запаздывал.
— Итак, вы — Гарри Поттер, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения? — начал Фадж.
Он сказал.
— Вы уже имели предупреждение от Министерства?
Он сказал.
— Понимая, что вы находитесь с магглами, среди магглов и в присутствии магглов?
Он сказал.
— Вы раньше лечили раненых? — вдруг вступила Амелия.
— Немного.
— Но вы вылечили своего кузена успешно?
— Я не дал ему умереть.
Поднялся цепкий шепоток: это была прямая отсылка к нормам о чрезвычайных обстоятельствах. Прямее некуда — Амелия Боунс отчетливо злилась.
— Профессионализм мистера Поттера мы можем обсудить и позже, — Фадж притворился, что реальность не воспринимает. Ну что же, реальность существует сейчас только в протоколе и в вердикте — вердикт огласят сразу, а протокол можно и вычистить. — По мне, чем серьезнее вмешательство, тем опаснее.
— Мистер Фадж, — Гарри поднял голос. «Именно так, не Министр». Он знал, как говорить в этом зале, и теперь отраженный звук наотмашь бил по ушам переднюю скамейку. Простите, мадам Амелия, но ваши спутники этого заслужили. — Не притворяйтесь, что вы ничего не поняли. Я бы хотел воспользоваться своим правом защищать себя.
— Невозможно, мистер Поттер, — раздался знакомый детский голосок. О, вот уж кого ждет интересный год. — Вы несовершеннолетний.
— Однако меня судят полным составом Визенгамота, а в его Принципах такой оговорки нет, мисс, — не мадам, куда ей, — Амбридж.
— С чисто нормативной точки зрения он прав, — констатировала Амелия. — Несовершеннолетних полным составом просто не судят, Министр.
— Так, я знаю, кого судит и кого не судит Визенгамот, — недовольно буркнул тот. — Уж если Поттер отказывается от защитника, — он триумфально покосился на пустующее кресло Верховного Чародея, — то мы не властны ему помешать. Итак, обвинению все ясно. У защиты есть вопросы? — он говорил быстро, пытаясь сбить мальчишку.
— Вы даже не представляете, сколько, — улыбнулся Гарри. Где, черт подери, Дамблдор?! — Ладно, защита хотела бы обратить внимание на две возмутительные процессуальные ошибки, допущенные мистером Фаджем, — снова шепотки. — Моего подзащитного, в роли которого выступает один молодой я, целиком оправдывают два обстоятельства.
Стелющимся шагом Гарри прошелся вдоль передней скамьи. Никто не призвал его к порядку.
— Первое. Декрет об ограничении магии несовершеннолетних, — слово «разумном» Гарри преднамеренно опустил, — в статье седьмой предусматривает правомерность применения магии в случае, если жизни несовершеннолетнего, других магов либо даже магглов — «даже», мистер Фадж, это цитата, — он хмыкнул. — Так вот, если их жизни угрожает явная опасность, а оказание помощи взрослым магом согласно аналогичной Двадцать Шестой статье Статута о Секретности не представляется возможным, — Гарри глубоко вдохнул.
— Это в том случае, если вы докажете, начал Фадж, но Гарри просто не обратил на него внимания. Если бы не попытки Фаджа организовать показательный процесс, он мог бы додуматься просто удалить Поттера из зала суда. Но министр жаждал крови — с самого июля.
— Это, значит, раз. Два — в Статуте о Секретности есть гораздо более интересная статья. Шестнадцатая. Предусматривающая исключения из него.
— Минуточку, — Фадж замахал руками, — Декрет не ссылается на Статут в этом вопросе.
— А в преамбуле — ссылается, — усмехнулся Гарри, — и декларируется документом подчиненным. Мистер Фадж, вы его вообще читали?
— Кхи-кхи, — попыталась вступить Амбридж, но заткнуть Поттера — задача как минимум для отделения авроров.
— Ита-ак, — кровожадно продолжал Гарри, а Амелия Боунс коротко кивала при каждом слове, — статья Шестнадцатая Статута предусматривает — в пункте В — родителей и родственников магглорожденных учеников, как исключение из положений Статута. При применении мною магии присутствовало, укажу, только семейство Дурслей — а чего бы им не присутствовать в собственном доме? За запертой дверью и закрытыми окнами?
— Однако Дурсли вашими родителями не являются!
— Являются опекунами, — отмахнулся Гарри, — но тут вы меня поймали, в самом Статуте опекуны не прописаны. Мадам Боунс, кажется, эту дыру стоило быть закрыть.
— Извините, мистер Поттер, древнее право вообще несовершенно, — теперь уже Амелия улыбалась. Едва видимо, но улыбалась. — Вспомните Турнир и контракты его.
— Ой, и не напоминайте! — улыбнулся и ей Гарри. — Так вот, дело в другом. Дурсли являются исключением не поэтому. Петунья, урожденная Эванс, является сестрой Лили, урожденной Эванс, магглорожденной волшебницы. Ее муж вступил с ней в брак еще до смерти четы Поттеров и, таким образом, тоже попадает под пункт В.
Фадж повял было, но тут же на свет снова выползла Амбридж.
— Мистер Поттер, вы, кажется, забыли о своем кузене.
— Мистер Поттер ни о чем не забывает, — Гарри послал Амбридж обворожительную улыбку. — Мистер Дадли Дурсль находился без сознания. Все время процедуры.
— И, надо полагать, никто не может это подтвердить?
— Ну почему же? — вдоль шрама сбежала крохотная капелька пота. Если не явился Дамблдор, то... ладно, рискуем. — Пошлите, пожалуйста, пристава в коридор и пригласите свидетеля защиты.
Сердце Гарри начало было плясать джигу, но на зов явился Северус Снейп. Черный и недовольный. Он с ненавистью посмотрел на Гарри, на Фаджа, почему-то на Амбридж — и занял место подле Гарри.
— Огласите суть дела, профессор, — предложил ему Поттер.
— Я, Северус Тобиас Снейп, второго августа примерно в одиннадцать часов утра явился на Прайвет-драйв, 4, что в Литтл-Уиниге. Там я застал мальчика-маггла, пребывавшего в бессознательном состоянии более часа, и своего студента, пытающегося остановить кровотечение доступными ему средствами. Благодаря предпринятым им мерам, юный Дурсль , кажется, обойдется без потерь — даже несмотря на нечистоту их исполнения, — лекторским голосом выдал Снейп, и с надеждой добавил. — У меня все.
— Вы — лицензированный медик? — опять не вовремя выступила Амбридж.
— Если я взялся лечить людей, значит, я медик. Лицензирован в восемьдесят втором году в Святом Мунго. Номер лицензии...
— Достаточно, — прервал его Фадж. — Почему мистер Поттер обратился именно к вам?
— Учитывая, что меня вызвали совиной почтой, это не он, — усмехнулся Снейп. — Это его тетя. Я знал ее в детстве, и мой адрес у нее есть — в отличие, слава Мерлину, от юного мистера Поттера. Он, впрочем, хотя бы ссудил Петунье свою сову — может быть, Суд решит, что он небезнадежен.
Снейп, как и подобает хорошему легилементу, врал и не краснел.
— Так, и вы свидетельствуете, что случай был и впрямь столь серьезен, как утверждает мистер Поттер? — Фадж был в замешательстве. Ненависть Снейпа к Поттеру была общеизвестна — по крайней мере для тех, у кого есть дети-школьники. Впрочем, оставался вариант козней Дамблдора, беззастенчиво давящего на персонал.
— К сожалению, да, — кивнул Северус. — Я убил на юного Дурсля больше зелий, чем можно было бы сварить из его потрохов. И это еще мне повезло, что он вовремя потерял сознание и не размахивал руками. И..., — Снейп скривился, — да, юнцу повезло, что рядом оказался Поттер. Его тетушка могла меня и не дозваться, и Дурсль истек бы кровью. Ну а если бы мистер Поттер не придержал кровь и не почтистил рану, за руку его кузена я бы и кната не дал.
— Господин Министр, — проговорила Амелия Боунс, — я полагаю исход дела самоочевидным. Если мы не признаем преподавателя Хогвартса за эксперта — горе нам всем. Так что, если вы позволите, мы перейдем к голосованию.