Но стоило погибнуть всем биологическим паразитам, как на их место пришли другие…
Минералы, завладевшие новыми телами, летели вершить ДОБРО. Они летели уничтожить всех биологических паразитов, с которыми только встретятся. Чтобы паразиты никогда больше не смогли обидеть Планету…
Рыжков Александр Апрель 2009 год
Белые и красные
Твой ход.
– Я люблю тебя, Джонни, до смерти люблю! Я хочу родить тебе детей…
Джонни молчал, его взгляд помутился.
– Джонни, чего ты молчишь?
Парень продолжал безмолвствовать. Его дыхание участилось, словно у шахтёра в только что обвалившейся шахте…
– Джонни?
– Наташа, я давно хотел тебе сказать… Я гей…
– Джонни? Джонни! Блин, Джонни! Что ты мелешь, мать твою?!
– Я не думал, что до этого дойдёт… Но это правда… Я люблю мужчин… К тому же, я пассивный гей…
– Чтоб ты провалился, гомик драный! – Наташу захлестнула дикая, звериная, праведная злость. Не отдавая отчёта своим действиям, она надавала пощёчин любимому, плюнула ему в лицо, хлопнула дверцей его "Ниссана" и засеменила к ближайшей автобусной остановке. По дороге она поломала левый каблук (он застрял в зазоре тротуарной плитки) и надорвала платье о ветку шиповника (чтоб тебя чёрт подрал, Джонни, это было моё самое лучшее платье!).
Джонни остался в машине. Смешанные чувства терзали его. Нет, конечно же, он не гей. Просто слишком всё быстро получается. Слишком на него давят. Где простор для манёвров? Никакой личной свободы! Он не готов к этому. Ещё не готов. А будет ли готов когда-нибудь? Наташа ушла… Хорошая девочка. Молоденькая… Подтянутая попка, сочные, как спелые персики-гиганты, груди, пухлые губки – идеальные для отсоса… Жаль, конечно… Ну ничего, будут ещё. Много их будет. А звонить Наташе Джонни не будет. Принцип, знаете ли!
Наташа прорыдала всю ночь. Под утро она твёрдо решила, что все-все-все мужчины – сволочи. Но мало этого, они ещё и пид*расы! Уж лучше быть одной…
Но одной быть Наташе не суждено. Через полгода она познакомится в метро с Даниэллой – одинокой женщиной лет сорока.
Судьба Даниэллы печальна. Третий год как она оплакивала смерть своей дочери, Лизи. Она, Лизи, как раз была похожа на Наташу (что, собственно, и послужило поводом для знакомства). Дочь умерла от СПИДа, который "подарил" ей насильник. Эта сволочь, дегенерат и ублюдок! Девочке тогда было всего восемь… Она вышла во двор поиграть с любимой собакой по кличке "Спайк". Молодой барбос погнался за кошкой, глупенькая доченька побежала следом. Она всегда так делала – боялась, что сорванец Спайк может попасть под машину. Всё дальше и дальше от дома. В одном из тёмных переулков стоял человек. Девочка не помнила, как оказалась в его руках. Она вообще мало об этом говорила… Та мразь перерезала собаке (яро бросившейся защищать хозяйку) горло прямо на её глазах.
Насильника так и не нашли…
Даниэлла была лесбиянкой. Дочь она зачала при помощи искусственного оплодотворения. Вторую рожать у неё не хватило духу. Познакомившись с Наташей, в её сердце что-то вновь ожило. Вся материнская любовь, накопившаяся в истерзанной душе, хлынула на девушку. Но к ней примешалось ещё и сексуальное влечение…
По сей день, они живут вместе. Любя друг друга. Как лесбиянки. Как мать и дочь.
И что?
А то! Не испугайся Джонни серьёзных отношений, Наташа бы умерла во время родов. У неё врождённый дефект матки, который её недобросовестный гинеколог просто не разглядел (зачем же утруждаться, когда деньги и так заплатят?). Да, их дочь, которой они ещё на пятом месяце беременности подобрали бы имя "Лизи", родилась мёртвой.
Твой ход.
– Я не обижаюсь на тебя, – сказал Виктор и выпустил дым в лицо Алексею.
Алексей прожигал его затравленным взглядом. Его лицо больше было похоже на кровавое месиво, чем на лицо начитанного интеллигента. Он был привязан к стулу кожаными ремнями.
– Я не обижаюсь… – вздохнул Виктор. – Но вот есть люди, которые обижаются. Ты ведь понимаешь меня, Лёшечка, понимаешь? Кивни, что понимаешь.
Окровавленные губы Алексея приоткрылись, но вместо слов с них сорвался стон. Стон обречённого человека…
– Ты ведь знал, козлина, в какую мазу полез! – встрял в разговор Вован – здоровенный мордоворот с тюремными наколками по всему телу.
– Тише, Вова, не горячись, – осадил его Виктор. – Лёша, зачем ты Вована расстраиваешь? Ну зачем, Лёшка, зачем? Разве не видишь, сколько из-за тебя людей расстроенных ходят?
– Сука ты, – еле прошептал Алексей.
– На тебе, падла! – Вован въехал Алексею кастетом в ухо. Лопнула кожа, рана окропила и без этого залитый кровью ковёр.
– Ты не из понятливых? – покачал головой Виктор, смачно затянулся и потушил бычок о руку Алексея.
– А-а-х-х, – только и выдохнул измученный пленник.
– Вот скажи мне, зачем ты до этого довёл? – Виктор говорил монотонно, безучастно, словно беседовал о погоде со случайным прохожим. – Всё, что от тебя требовалось: каждый месяц заносить в банк нужную сумму. Нахрен брать кредит, если не можешь его выплатить?
Алексей попытался что-то сказать, но изо рта выползло лишь хриплое постанывание и кровавые слюни.
– Ты сам выбрал свою судьбу, – продолжал Виктор. – И срать я хотел на Кризис и сокращения – это не оправдание. Взял на себя долги – соизволь выплачивать вовремя…
– Время… ещё немного… – прохрипел Алексей.
– Э нет, такая песенка нам не подходит, – развёл руками Виктор и ухмыльнулся, встретившись глазами с Вованом, который любовно поглаживал кастет. – Говорю, что нам подходит: сейчас ты подпишешь некоторые бумаги… В общем, ты перепишешь свою квартиру на кое-кого… Это совсем не долго, и не больно. Всё законно – Вован у нас ещё и частным нотариусом работает…
– Выкуси, – прошипел Алексей.
– Я тебе, сука, сейчас как выкушу, я тебе, падаль, ща как устрою! – завёлся Вован и вмазал кастетом недобропорядочному плательщику кредита в лицо.
Алексей повалился вместе со стулом (к которому был привязан ремнями) на выпачканный кровью ковёр. Он больше не стонал…
В глазах Виктора блеснул огонёк тревоги. Он подошёл к телу, пощупал пульс. Всё верно он опасался: Алексей умер.
Вован перестарался…
– Ну ты и долбо*б, Вова, – только и выдавил из себя Виктор.
Тело они тем же вечером спалили в городском крематории. Там Виктор со своей бандой были частыми клиентами…
И ЧТО?..
Всё очень банально. Не перестарайся Вован, Алексей бы переписал квартиру и остался на улице. Новую работу он так и не найдёт. Будет бомжевать, пока в один злосчастный день, его разум не помутится от голода и горя. Пока его не пристрелит сержант милиции В. А. Селезнёв, Алексей насмерть задушит семь беззащитных граждан. Пять старушек, девушку и её пятилетнего сына…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});