– На слушании по делу о разводе адвокат Мика доказал, что я «не участвовала в финансовой жизни семьи», – начала медленно и тихо. – Доказать обратное я не сумела, моя работа никак не была оформлена. Мик согласился только с полутора тысячами виров, которые я дала ему на открытие мастерской. А еще выяснилось, что мне не принадлежит ничего: ни мобиль, ни украшения, не говоря уже про дом. Денег на ведение хозяйства Мик тоже не давал, предпочитал сам оплачивать счета, поэтому и здесь провал. Таким образом, содержать сына мне не на что, и судья принял решение оставить его отцу ввиду моей полной финансовой несостоятельности, – я горько усмехнулась. – Но ребенка можно вернуть в любое время, при условии, что я сумею предоставить ему условия не хуже, чем у отца. Или при плохом воспитании и уходе, но это нужно обосновать документально.
Вик слушал мою речь и смотрел куда-то в сторону, хмурясь все сильнее. Меня же затапливали стыд и неловкость: проговаривая все это вслух, я чувствовала себя жалкой неудачницей и полной дурой, не способной видеть дальше собственного носа.
– Ты сказала, что работала, так? – наконец спросил он. – В чем именно заключалась твоя работа в мастерской?
– Я вела документацию. Беременным и кормящим нельзя использовать магию – это вредит ребенку. – Вик кивнул, это была прописная истина, известная каждому. – Поэтому Микаэль попросил вести бухгалтерию. Я оформляла все договоры: и аренда, и закупки, и продажи, и все-все-все.
– Когда только успевала с маленьким ребенком? – поразился Вик.
– Ночью.
Начальник цыкнул и покачал головой.
– А артефакты ты потом не делала?
– Нет, но я передала Мику патент на свой улучшеный артефакт связи, я его еще в академии получила…
– Да, я помню, ты выиграла грант, – еще сильнее поразил меня Вик. – На каких условиях передала?
– Оформила дарственную на мужа, – со вздохом призналась я.
Соответственно, передала безвозмездно и потеряла все права.
– А что ты говорила про украшения и мобиль? – поинтересовался Виктор, потирая подбородок с наметившейся к концу дня щетиной.
– На праздники Мик часто дарил мне ювелирку. А на тридцатилетие подарил мобиль. Но на суде выяснилось, что украшения покупались через расчетный счет компании и стали частью ее уставного капитала, а мобиль Мик оформил на свое имя, сделав на меня доверенность.
– Отличный подарок, – резко выдохнул Виктор и отвернулся.
Но я заметила, как на его лице заиграли желваки.
– Мик сказал, что это чтобы облегчить мне жизнь. Мне не придется проходить ежегодные осмотры, и платить налог будет он, – зачем-то пояснила я.
Точно не потому, что мне хотелось как-то оправдать бывшего. Скорее хотелось оправдать собственную наивность. Ну что мне стоило настоять, чтобы подарок был оформлен на меня? Сейчас бы продала и жила бы куда свободнее. Мой мобиль тянул где-то на двадцать тысяч виров – на собственное жилье точно бы хватило.
Виктор молчал, больше никак не комментируя услышанное. Наверное, уже пожалел, что когда-то предлагал мне стремиться к должности начальника отдела. Я бы себе такой отдел и руководство людьми не доверила. Куда мне, если я свою жизнь нормально организовать не сумела?
– Так, – мужчина отбил дробь пальцами по столу. – Ты недавно развелась, значит, еще можно обжаловать решение, правильно?
– Еще два с половиной месяца, – подтвердила я. – Но я все равно не сумею ничего доказать. Вот за Дени я поборюсь, конечно. Надо узнать, как он оказался в больнице, вдруг там очевидный недосмотр отца? Но сына я в любом случае верну. Подкоплю денег, арендую нормальное жилье – и обращусь в суд для пересмотра.
Звучало оптимистично, но мы оба знали мою зарплату. Копить придется долго…
– Значит, вот что я думаю по поводу этого всего… – начал Вик.
– Что я наивная дура? – горько усмехнулась в ответ.
– Ты? Ни в коем случае. Понятно, что все надеются на крепкий брак, мало кто загодя думает о разводе и его последствиях. – Слова Виктора звучали слабым утешением. – И не все так однозначно. По поводу твоей работы на компанию мужа. Ты говорила, что занималась бухгалтерскими документами. Вся отчетность хранится в нашем управлении тридцать лет, отчеты десятилетней давности мы вполне можем поднять. И если они заполнены твоей рукой – то вот и доказательства. Плюс можно запросить договоры на поставку у продавцов сырья для артефактов и другие сведения у разных контрагентов, если вспомнишь, с кем вы сотрудничали.
Я хлопала глазами, не до конца понимая его слова. Они звучали просто фантастично.
– Ты хочешь сказать, что мою работу можно будет доказать? – не веря, уточнила я.
– Именно. И если твой муж не платил тебе как сотруднику и ничего не оформлял, притом что ты работала, значит, он, во-первых, заплатит штраф в профсоюз, во-вторых, это намеренный обман суда, в-третьих, он обязан будет заплатить тебе положенное хотя бы по минимальной ставке, если не было оговорено иное. А за несколько лет набегает неплохая сумма.
Я пыталась осмыслить его слова, боясь поддаться ложной надежде: слишком уж невероятно выглядела ситуация. Но имелся еще один нюанс…
– У Микаэля хороший опытный адвокат, который, уверена, сумеет перевернуть все с ног на голову. – Тот маер прекрасно играл словами и стаю собак съел в залах суда.
– У меня есть друг-адвокат, я поговорю с ним о перспективах.
– Виктор, я вряд ли сумею оплатить услуги грамотного представителя, – призналась нехотя.
– Для начала он поможет по дружбе, просто выслушает и скажет свое мнение, – начал убеждать меня Вик. – К тому же мне кажется, что драгоценности и мобиль тоже можно отсудить. Если были свидетели, как он тебе его дарил, то ты имеешь полное право на мобиль. Надо почитать семейный кодекс. А покупка украшений через компанию вообще попахивает уходом от налогов. Наверняка украшения проводились как заготовки под артефакты, получается нецелевое использование, ведь налогами подобные расходы не облагаются.
То есть Мик остался вдвойне в выигрыше: и украшения при нем, и налогов меньше заплатил?
– А почему тогда суд сразу не обратил на это внимания? – я цеплялась за «невозможно», не в силах поверить в обратное.
– Потому что судья специализируется на семейном праве и бракоразводных процессах. Да и ты наверняка не пыталась оспорить заявления бывшего мужа, так?
– Да, – призналась я.
Вряд ли те жалкие попытки могли сойти за надлежащее оспаривание.
– И по поводу