Мне ни капельки не стыдно за свою выходку. Я не собираюсь ни перед кем извиняться.
Кроме нее.
Ким – единственная, перед кем я готов извиниться. И по жестокой иронии она сразу пошлет меня, как только я раскрою рот и произнесу первое слово.
Но Ким придется принять мое извинение, нравится ей это или нет.
Я хочу подойти к ней, но что-то внутри останавливает меня.
Сейчас не самый лучший момент, тупица.
Застываю на месте, а затем шаткой походкой иду в сторону дома. Добираюсь до бассейна и поворачиваю голову. Мой взгляд скользит по воде, подсвеченной неоновым светом, подстриженной лужайке и задерживается на установке для запуска фейерверков.
Перед глазами всплывает образ Ким.
На ее личике отражались вспышки салюта, когда она стояла посреди обезумевшей толпы. Она была единственной, кто оставалась спокойной. Все в панике бросились убегать из дома, пока она завороженно смотрела, как взрывается фейерверк один за другим.
Это был день, когда ее папаша устроил прием по случаю ее возвращения из Англии. А я направил салют в его дом. И однажды Ким призналась мне, что ей понравилась моя дурацкая выходка.
Почему бы не повторить этот момент? Я уже натворил достаточно много дерьма. Хуже, чем сейчас, уже точно не будет.
Делаю несколько неустойчивых шагов, и моя рука застывает над красной кнопкой пусковой установки. Повернувшись, я ищу взглядом Ким.
Она смотрит на меня сквозь волнистые пряди светлых волос, а ее голубые глаза… Черт, почему они всегда имеют надо мной столько власти?
– Это для тебя, Ким.
С этими словами я нажимаю на кнопку.
Воздух со свистом прорезает яркая искрящаяся комета. За ней выстреливает еще одна.
Я разворачиваюсь, и за моей спиной с грохотом взрываются фейерверки, освещая все пространство вокруг. Иду в сторону рощи. Туда, где стволы деревьев прячутся в темноте ночи.
Для меня эта свадьба подошла к концу.
Как и моя.
***
Не знаю, сколько прошло времени. Кажется, я уже вечность пялюсь на лунную дорожку, сверкающую на водной глади. По ней иногда проплывают яхты и парусники, пока я сижу, прислонившись спиной к дождевому дереву, растущему на склоне обрыва.
Где-то внизу шумит море, его волны разбиваются о камни такими же обреченными ударами, как стучит сердце в груди.
«Я любила тебя первой любовью, но Найла любила сильнее».
Черт, я хочу поджечь весь мир. Я хочу найти могилу ее бывшего, раскопать ее и проломить его череп. Но все же… Я не стану этого делать.
Ким моя. Она была моей с тех пор, как я ее впервые увидел. Что касается Найла… Назовем его просто временным этапом в ее жизни. Каким бы он не был хорошим парнем, я сделаю все, чтобы стать для Ким лучшим.
Но почему-то именно рядом с ней все мое дерьмо выбирается наружу. Стоит мне увидеть Ким, как все мои блоки срываются. Рядом с ней нет никакого гребаного фильтра, чтобы я сначала подумал, а потом сделал. Почему я совершаю рядом с ней всякие глупости, и ей постоянно достается моя несносная версия?
Не знаю, поступил ли я правильно, когда ушел со свадьбы и оставил Ким. Но я хотел избавить ее от необходимости видеть меня.
А еще не хотел снова совершить глупость.
Например, такую, как похитить ее.
Я мог бы переиграть Фрэнка и его долбаных верзил, чтобы увести Ким у всех из-под носа. Но знаю: если бы мне посчастливилось остаться наедине со своей женой, то определенно не смог бы себя сдерживать.
Всю свадьбу я смотрел на нее и представлял, как притягиваю ее ближе к себе. Как проскальзываю языком между ее губ, как пробую ее на вкус снова и снова. Как сжимаю ее горло, задираю платье и безжалостно врываюсь в ее киску. Как каждым новым толчком заставляю забыть ее об этом гребаном бывшем.
Я бы заставил мою принцессу запомнить этот момент.
Прижимаю кулак ко рту, чтобы подавить стон. Другую руку опускаю на ширинку и душу член через брюки. Остынь, приятель. Ты приблизишься к ней только тогда, когда принцесса перестанет злиться на нас.
Я уже говорил, что хочу стать для Ким лучшим? Так вот: я собираюсь заняться с ней сексом тогда, когда Ким уже не будет жалеть, что подпустила меня к себе.
Но чертов член не соглашается со мной и бунтует.
Я так увлечен спором со своим стояком, что не замечаю, как звуки живой музыки и голоса гостей давно затихли. Повернувшись, я обнаруживаю, что пространство виллы все еще освещается. Похоже на то, что гости разъехались, а персонал остался, чтобы навести порядок.
Вдруг боковым зрением замечаю слева от себя движение. Я прищуриваюсь, но перед глазами все расплывается. Вероятно, последняя бутылка «Macallan» была явно лишней. Но все же я отчетливо слышу звуки шагов и шелест листьев.
За одну секунду все во мне загорается. Каждая моя часть надеется, что с минуты на минуту ко мне подойдет Ким.
И у меня на языке застывает столько слов, которые я хочу ей сказать.
«Почему ты подарила самую лучшую ночь в моей жизни, а на утро ушла от меня?»
«Почему ты все еще на меня злишься? Я все равно верну тебя, как бы ты не упрямилась.»
«Почему ты солгала, что не любишь меня?»
«Давай убежим отсюда, чтобы никто не смог нас найти.»
«Прости меня за все. Пожалуйста.»
Но мне не удается произнести ни одну из фраз нуждающейся сучки. Вместо любви всей моей жизни ко мне приближается Десмонд. Он останавливается рядом со мной, но даже не смотрит в мою сторону.
Мне хочется хмыкнуть от того, как он хреново меня игнорирует. Вряд ли Десмонд шел через всю рощу, чтобы посмотреть на море.
– Давай, врежь мне, – я первым прерываю молчание. – Я заслужил.
Десмонд опускает взгляд на меня, его темная бровь изгибается.
– Как раз собирался это сделать.
Я не подготавливаюсь, чтобы принять его удар. Не изворачиваюсь и не напрягаюсь в ожидании боли. Я могу смириться с тем, что Десмонд отделает меня, как следует.
В конце концов, в какой-то мере я испортил главный день в его жизни. И будет справедливо, если брат испортит мне рожу.
– Расслабься, придурок, – Десмонд делает шаг и опускается на траву рядом со мной. – Я не бью женщин, стариков и детей.
– Упс, – дразню его я. – Первая брачная ночь высосала из тебя все силы?
Десмонд поворачивается ко мне и прищуривается.
– Пошел ты, – он протягивает мне бутылку шампанского. – Выпьешь со мной?
– Ты серьезно? – насторожено спрашиваю