Как он может шутить в такой момент?
– Что с Голди? – тихо спрашивает Кэш.
– С ним все в порядке, – во второй раз лгу я. – Я закрыла его в спальне.
– Малышка, ты никогда не умела врать, – его сбивчивое дыхание прерывается. – Прости меня, Ким. Я даже сейчас умудрился все испортить. Я понятия не имел, что они следят за мной.
– Не думай об этом.
Кэш пытается сфокусировать взгляд на моем лице. Я плачу и не могу остановиться. И это только крупица того, что я переживаю внутри. Внутри меня боль, сожаление и невыносимая горечь.
Кэш поднимает руку и проводит ей по моей щеке, чтобы вытереть слезы. Я склоняю голову и льну к его ладони. Я молюсь только о том, чтобы его руки никогда не перестали касаться меня.
– Малышка, не плачь.
Изо всех сил я прикусываю губу, чтобы не плакать. Кэш опускает другую руку и проводит по моему животу. На его губах появляется слабая улыбка.
– Ким, тебе нельзя волноваться. Я собирался тебе об этом сегодня сказать. У тебя будет малыш.
Я часто моргаю.
Как? Откуда?
Но вдруг до меня резко доходит, к чему ужасному клонит Кэш.
– Не говори так, – рыдание застревает в моем горле. – У нас будет малыш.
Кэш гладит мой живот. Я чувствую, как его пальцы нежно и ласково проводят по коже.
— Если будет девочка, то она будет такой же красавицей, как ты. А если мальчик… – он рассеянно на меня смотрит и качает головой. – Не рассказывай ему о том, каким кретином был его отец. Я не хочу, чтобы он брал с меня пример. Придумай что-нибудь, чтобы он мог мною гордиться. Скажи, что я пилот самолета и улетел на небо.
Его глаза закатываются, и подрагивающими руками, перепачканными кровью, я обхватываю лицо Кэша.
– У нашего малыша будет самый лучший отец! Даже не смей прощаться, ты меня слышишь?
– Я не прощаюсь, Ким… Когда мне пришло сообщение, что ты в Лас-Вегасе, я обратился к Богу, хоть и не верил в него… Я попросил, пусть он заберет у меня все, что угодно в следующее мгновение, как только я увижу тебя. Но он подарил мне самые лучшие шесть месяцев.
Я стискиваю его тело руками и обнимаю, чтобы защитить нас от всего мира. Чтобы защитить от его обреченных слов, которые он может на нас навлечь. Я поддерживаю его и обнимаю.
И внутри меня все обрывается.
Кэш не обнимает меня так же крепко, как я его. У него нет столько сил. Его кровь покрывает мою грудь, просачиваясь сквозь ткань.
– Кэш, это все из-за меня, – я всхлипываю. – Это я виновата. Я отправила тебе сообщение.
Киллиан выбирается из машины и придерживает для меня дверь. Я выхожу и по красной дорожке направляюсь в сторону отеля. Киллиан дожидается меня у входа, когда за моей спиной раздается голос:
– Кимберли, ты забыла свой блокнот.
Обернувшись, я вижу, как водительское окно опускается, и на меня глядит Оук. Я возвращаюсь и смотрю на скетчбук в его руках.
– Это не мой, – хмурюсь я.
– Возьми. Там внутри кое-что интересное. Парень заплатил своей кровью, чтобы передать тебе это. И не говори Киллиану.
Этим же вечером у себя в номере я соединяю две разорванные половинки бумаги. Они в пятнах крови, на них нечетким почерком написан номер телефона. И его имя.
Я беру одноразовый телефон и отправляю единственное сообщение.
«Та, которую ты ищешь, ждет тебя в городе грехов. Отель Гранд Лас-Вегас».
После этого я выбрасываю телефон в мусорную корзину.
Вдалеке раздаются сирены и рассеивают остатки воспоминания.
– Кэш, – я прижимаюсь к нему. – Ко мне вернулась память. Я все вспомнила.
– О, черт… Малышка, я не мог рассказать тебе про Блаунта, и то, что он с тобой сделал. Прости меня за то, что я это допустил. Прости за то, что позволил этому случиться. Даже если ты не хочешь меня прощать, то хотя бы обмани и скажи, что прощаешь.
Я поднимаю голову и смотрю в его лицо. Оно белое и бескровное.
– Кэш, ты не виноват, – выдыхаю я.
Я вижу, как его губы растягиваются в слабой улыбке. Он с трудом поднимает голову и целует меня в губы. Внезапно его веки закрываются, голова обессилено падает на землю. Его рука соскальзывает с моей щеки и безвольно сползает вдоль его тела.
Я обхватываю его лицо обеими руками. С моих ресниц стекает слеза и падает на его окровавленную кожу.
– Кэш… – шепчу я. – Кэш, пожалуйста…
Он не двигается.
Звуки сирены становятся все громче и громче, когда внутри меня все разрывается.
Я распадаюсь на части, плачу и не могу остановиться. Я лечу в бесконечную темную пропасть. Она сгущается вокруг меня, и у меня больше нет сил с ней бороться. Я готова в ней потеряться.
Глава 33
Нью-Йорк
Мои веки трепещут в знак протеста на настойчивый писк. Я слышу шорох простыни и шум аппаратов. Продолжаю прижиматься щекой к его ладони и не поднимаю голову. Я все еще хочу чувствовать тепло его кожи.
Я открываю глаза и вижу, как с больничной кровати на меня смотрит Кэш.
– Привет, принцесса, – шепчет он.
От его тихого голоса по телу пробегает дрожь.
Его голова лежит на подушке, шея и верхняя часть туловища перебинтованы. Кэш до пояса укрыт простыней. Из его мускулистых рук торчат иглы и провода, подключенные к мониторам.
– Прости меня, Кэш. Я прилегла всего на минутку. Не знаю, как так вышло, что я уснула.
– Все в порядке, принцесса, – говорит он. – Мне нравится смотреть, когда ты спишь. Как малыш?
Кэш разговаривает заторможенно и медленно – побочный эффект наркоза и анестезии. Но даже в таком состоянии он в первую очередь волнуется за нашего ребенка.
Я целую его руку.
– С ним все хорошо, – отвечаю я. – Доктор сказал, что ему ничего не угрожает.
В глубине глаз Кэша сверкает проблеск облегчения. Проходит несколько секунд, и я не могу на него насмотреться. До сих пор не верю, что вижу вновь эти синие завораживающие глаза.
– Как Голди? – спрашивает Кэш.
У меня внутри все сжимается.
– Прости меня, Кэш, – выдавливаю я. – Я обманула тебя.
Моя одинокая слеза скатывается на ладонь Кэша.
– Голди меня спас, но он сам… – я всхлипываю. – Он не выжил.
Кэш испускает тяжелый мрачный вздох. Я проглатываю новую порцию слез.
– Мне жаль, что так вышло, – тихо произносит он. – Голди