Меня втолкнули в медицинский кабинет и закрыли дверь, оставив наедине с алхимиком. Тщедушный мужчина любовно оглаживал свои пробирки и бормотал что-то себе под нос. Нас уже приводили в эту комнату и давали разные отвратные зелья, после одного и вовсе казалось, что я не надолго отошла к Безносой. Но именно сегодня, думаю, должна быть последняя порция. Завершающий штрих, который сделает из девушки куклу.
– Пей давай, не тяни время, – буркнул он мне и протянул пробирку с моим именем.
Я взяла ее, поднесла к губам и беспомощно оглянулась. Из кабинета вели две двери: в коридор, к скучающим там охранникам, и дальше, где уже ждал Он. Еще в первый день нас всех зачаровали, от этого Его облик постоянно расползался в сознании, как капля чернил в воде. Я толком не понимала, как в принципе выглядит этот человек, и не смогла бы его описать. Этакая хитрая перестраховка, если что-то пойдет не так.
Нет, туда мне точно не надо. А куда? Взгляд зацепился за приоткрытое окно. Этаж здесь первый, но расположен высоковато над землей, пусть ту сейчас и укрыл обманчиво мягкий снег. Пуховое одеяло, которое станет мне погребальным саваном, если подверну ногу. А если поможет скрыться?
За окном выла метель, которая быстро укроет следы. Мне и надо-то немного, только выскочить на оживленную улицу и поймать кого-нибудь из патрульных. Или группу людей, вроде загулявшихся студентов или бредущих со смены работяг.
В любом случае, там был шанс выжить, здесь – ни единого.
Алхимик снова сосредоточился на своих склянках, я же сделала вид, что пью жидкость, левой рукой дотянулась до штатива с пробирками, подхватила его и неловко огрела этого урода по голове. Удар вышел неважным: смазанным и не таким сильным, как хотелось. Но железный прут все равно достал до его головы, а пробирки брызнули стеклом.
Я даже не могла поверить, что сотворила такое. Но страх перед будущим оказался сильнее, потому уже через мгновение я уселась на подоконник, перевесила ноги на улицу и прыгнула в снег…
Остальные воспоминания шли обрывками и повторяли то, что я видела в первый день здесь: погоня, парк, мой-Полинин прыжок в быструю Хомку. Поступок глупый и отчаянный, но, наверное, единственно возможный тогда.
– Зачем сюда пришла? – спросил на ухо тот же голос. – Глупо, куколка, очень глупо. Или просто соскучилась?
При всем желании я не могла ответить, губы будто склеились между собой, а руки больше не слушались. Я стояла, точно манекен, смотрела перед собой, и больше не замечала Илью. Он тоже растворялся и исчезал, как и всякая надежда на спасение.
– Иди к выходу, – продолжал Он. – Веди себя естественно, улыбайся. На вопросы отвечай, что устала и хочешь проветриться. Там сядешь в черный мобиль, второй слева при входе на стоянку, и будешь меня ждать.
С ужасом я поняла, что губы сами собой растягиваются в улыбке, плечи расслабляются, а ноги уже несут меня прочь от толпы, точно какую-то марионетку.
Никто не обращал на меня внимания, никто не пытался остановить. И с чего бы? Обычная девушка идет прогуляться по саду, ничего удивительного.
Холодный вечерний воздух тут же впился в мои плечи, а от приклеенной улыбки заболело лицо. Я слышала, как отдаляется музыка и голоса, хотела закричать и ринуться к ним, но шагала и шагала вперед, к той самой парковке.
– Полина! – внезапно меня догнал Алешка и схватил за руку. – Ты куда?
– Хочу проветриться, – выдала я разрешенную фразу и улыбнулась еще шире. Кажется, вышло жутковато, Алеша так и дернулся назад.
А я тут же высвободилась и продолжила свой путь.
– Ты не можешь говорить? – наседал Алеша. – Подай хоть какой-то знак!
Умный какой! Я даже пальцем пошевелить не могла, выполняла только то, что приказал Кукловод. Какая же злая ирония: стоило бы кому-то остановить меня, вернуть Илье, и тот бы сразу все понял, отвез к себе и дал противоядие. Один шаг до спасения, но сделать его я не могу, а Алешка не догадается.
– Если бы ты знала, сколько я себя ругал за тот раз, когда не пришел за тобой, – бормотал он. – Облава случилась. Меня и еще пару ребят загребли на несколько суток, а Пьер залег на дно. Я как выбрался, сразу за тобой, а там уже пусто.
Внутренне я скрипела зубами от злости, а внешне все также улыбалась. Что мне толку от его оправданий? Или Полине? Ее уже не стало, а я уверенно шагаю к собственному концу. Пусть тот и выглядит, как новенький мобиль, до безобразия похожий на наш, только темнее.
Какая-то часть меня машинально нашла нужный, открыла дверцу и уселась на заднем сиденье. Алешка покружился рядом, попробовал меня вытащить, но вдалеке уже раздались чьи-то голоса. Потому он попросту влез в багажник, заставив меня внутренне выть.
Вот куда он? Почему делает глупость за глупостью? Мог бы просто удержать меня, увести в другое место, или поднять шум. В духе: «А-а-а, здесь девушке плохо, позовите лекаря!». Зачем, во имя святой Фанасии, он влез в багажник? Что собрался там делать? Как выбираться?
Катастрофа, а не парень!
Но хуже, что на этом пункте приказы для меня закончились, а без них тело почти не двигалось. Даже переместиться, чтобы было удобнее сидеть, не получалось. Как и почесать нос, размять шею, убрать волосы от лица.
Пожалуй, я впервые так ясно понимала смысл выражения «заперт в своем теле». И эта темница оказалась пострашнее прочих. Неужели все девушки так страдали? И сохранили ли они сознание? Или в какой-то момент и оно начинало затухать, растворяться в новой реальности?
Дверь в мобиль хлопнула, и вперед уселись двое мужчин. Разглядеть их лица не получалось, те надежно скрывала темнота и моя неподвижность, зато голос я узнала почти сразу.
– Уезжаем, без лишней суеты, чтобы никто не обратил внимания. Я пока пошлю весточку нашим, чтобы собирались.
Мобиль в самом деле тронулся и неспеша покатился по обсыпанной гравием дорожке. Камешки стучали по днищу, отмеряя оставшееся мне время. Вряд ли Кукловод везет меня, чтобы насладиться беседой или же затащить в постель. Живая Полина – серьезная угроза для него. Скорее выпытает, что и кому я успела рассказать, а потом тихонько уберет, подальше от чужих глаз.
За воротами мобиль действительно ускорился, а я все сидела прямо,