На этом не удержался и подмигнул ей.
– Ну знаешь ли, это уже наглость! Сколько раз просила не называть меня «матушкой»! Это просто унизительно! Но, – внезапно она смягчилась и добавила уже другим тоном: – я рада, что хотя бы часть из моих слов не прошла мимо тебя.
И вернула ему подмигивание, на что Илья даже не нашелся с ответом. Все меняется в этом сумасшедшем мире, кроме матушкиной любви к завуалированным оскорблениям. Ну что ж, позиция никудышнего жениха не такая уж плохая. Какой спрос со слабовольного мужчины, который все деньги тратит на невесту? Правильно, никакого.
– Возможно, если так и дальше пойдет, я смогу оставить тебя без присмотра, – добавила она. – На несколько недель. И не смей радоваться этому открыто, я еще ничего не решила. Пока это так… размышления вслух.
– Я сама скорбь, – заверил ее Илья.
Хотя и в самом деле не подумал бы радоваться: Лизавета что живущая с ним под одной крышей, что уплывшая в свободное плаванье, все равно остается источником неприятностей. Как склад взрывчатки, по которому постоянно бродят безалаберные курящие грузчики. И никогда не знаешь, от какой именно искры все взлетит на воздух. Даже если вот сейчас тебе кажется, что все благополучно, то ты просто не видишь тлеющие в десятке мест ящики.
– Ты весь светишься, – заверила Лизавета. – Уверена, заведи в темную комнату, и там будешь сиять, какая еще скорбь? И вообще, удивительно, что тебе, несмотря на наше близкое родство, не досталось и капли моего актерского таланта.
– Видимо, не такое уж оно и близкое.
На это он еще раз изобразил скорбь, видимо, снова фальшиво, потому как Лизавета только закатила глаза, и ушел. Пора навестить второго любителя подглядывать.
Ксения сидела в комнате и сосредоточенно раскладывала по столу обломки вазы. Рядом у нее стояли две банки с алхимическими растворами и емкость для замешивания клея. Еще там же лежали перчатки и специальная кисть. Не хватало еще пары-тройки инструментов для правильной работы, и лучше бы все это делать в лаборатории, просто на всякий случай. Но Илья проглотил это замечание и сел рядом с дочкой.
– Что делаешь? – спросил он.
– Хочу склеить любимую мамину вазу. Разбила ее случайно… Софья.
– Угу, – согласился Илья, притащил к себе флакон с очищающим раствором, чтобы обезжирить осколки.
Ксения скосила на него взгляд, но не прогнала, только нахмурилась сильнее.
– Мне не обязательно помогать, можешь идти к своей невесте.
– А могу и не идти.
Теперь настала очередь клея, который Илья постепенно замешивал из двух составов. Белесая паста растворялась в синей жиже, рождая красивые узоры. Клей на глазах густел и становился прозрачным. Такой скрепит что угодно, жаль, не справится с трещинами на душе.
– Я тоже скучаю без мамы, – признался Илья. – Она была замечательной.
– Но уже нашел себе другую жену, – зло бросила Ксения и быстро вытерла правый глаз тыльной стороной ладони. – Думаешь, мама бы это одобрила?
– Думаю, если бы она кого-то и одобрила, то Софью. Она же и тебе нравится, признайся.
Илья вертел в руках осколки и не решался стыковать их вместе. Но Ксения первой забрала основание, ловко промазала его клеем и приставила первую деталь.
– Не нравится. Неловкая, странная, болеет постоянно.
На этом она снова всхлипнула и еще раз вытерла нос ладонью, точно все воспитание прошло мимо. Илья вытащил из кармана платок, подал ей, а затем притянул дочку к себе и обнял. Какая же она еще маленькая, пусть и хулиганит часто не по-детски. Ксения доверчиво прижалась к нему и сдавленно разрыдалась.
Да что с ней такого? Откуда эти переживания о болезненности Софьи? Подумаешь, небольшой бронхит… Потом как-то разом вспомнилась Тася и ее быстрый уход. Неужели сложила одно и другое? Подумала, что стоит только к кому-то привязаться, как он уйдет?
– Соня тяжело болела еще до нашего знакомства, поэтому и в этот раз ей было так плохо. Но вскоре она окрепнет, и уже не будет так просто хватать заразу. Ты зря о ней переживаешь.
– Конечно, зря, что с ней станется, – пробурчала она недовольно. Отстранилась и осторожно намазала вторую деталь и приклеила к основанию. – Скорее Соня сбежит от тебя, как и говорит Лизавета.
– Ну-я то точно от тебя не сбегу, – Илья улыбнулся ей и приставил следующий осколок.
Клей схватывался быстро, надежно скрепляя детали между собой. На вазе все равно оставались тонкие трещины, но это ее не портило. А крохотные потеки клея можно будет убрать потом.
– Ты весь в работе, мы с Федькой тебе не нужны.
– Еще как нужны, просто… – он запнулся, подбирая слова. – Мне было так больно, когда умерла твоя мама, что я нырнул в работу, не думая о том, как нужен вам. И, наверное, я просто не умею проявлять любовь. Но постараюсь научиться. Начну хотя бы с этой вазы.
– Лучше с того, что запишешь меня на курсы боевой магии, – пробурчала Ксения и громко шмыгнула носом.
У Ильи пробежал холодок по спине. Перед глазами снова пронеслись девушки-куклы из «Кошки и ворона», особенно та, что сидела с ними за столом. Еще сотни рассказов Макара о его работе, внушительные габариты сестры Элии и многое другое.
Как ни крути, это не самое безопасное увлечение.
– Это те, что при специальном управлении? – спросил он, на что Ксения угукнула и подняла на него испытующий взгляд. – Знаешь, я думал, маленькие девочки, интересуются другими вещами.
– Ничего ты не знаешь о женских интересах! – она задрала повыше нос и добавила: – Софья так говорила.
– Ну если Софья… – он едва удержался от улыбки, когда пристраивал на место последний осколок.
– Она, кстати, обещала меня туда водить, если Ульяна не сможет, а теперь у нее еще и мобиль. И тебя уговорить дать разрешение на курсы.
– Не знаю, по пути она болтала только о том, как повезет тебя кататься на лошадях.
Ксения на этом взвизгнула, подскочила и унеслась из комнаты, наверняка ловить ту самую Софью, которая ей совсем-совсем