— Тогда каково ваше решение? — спросил Ватанджар.
— Нужно сражаться против душманов сразу на нескольких полях, — ответил Директор. — Сначала разбить их и не позволить им восстановиться, а затем работать с мирными жителями. Вы же свои для них — вам должны быть понятны их проблемы и надежды. И большую часть их потребностей можно удовлетворить даже имеющимися ресурсами. Опыт в Панджшере показывает, что договориться можно, но не с душманами, а с кланами и родами.
— За деньги, — сказал генерал-полковник. — Вы же понимаете, что коррупция и кумовство всё очень сильно осложнят. Сколько бы денег мы ни выделили, а мы можем выделить не так много, почти всё будет разворовано или растрачено бездарно.
— Поэтому мы и начали изнутри, — ответил на это Директор. — Вы видите, как меняется ХАД под вашим управлением — новые офицеры ощущают в себе способность изменить ведомство к лучшему и чувствуют, что их, наконец-то, оценили по достоинству. Нужно поддержать этот моральный порыв и использовать его. Сегодня будет реформирован ХАД, а завтра мы возьмёмся за Царандой и армию. Как только закончим с ними, у нас появится возможность действовать дальше.
— Допустим, у нас получится, — кивнул Ватанджар. — Но что дальше? Эту войну не выиграть военным путём, вы, как вижу, понимаете это не хуже меня. Как нам убедить Политбюро следовать вашему видению?
— Ходят слухи, что Кармалю осталось недолго, — тихо сообщил ему Директор. — Он начал сильно выпивать, практически не участвует в заседаниях и не принимает никаких решений. Скоро его решат снимать с поста, и нужен будет кто-то, кто займёт его место. Очевидным кандидатом, до сравнительно недавнего времени, был Мохаммад Наджибулла. Теперь очевидного кандидата у Политбюро нет, но менять Кармаля нужно обязательно.
— Как скоро его сместят? — спросил напрягшийся Ватанджар.
— Я говорю лишь о слухах, — улыбнулся Директор. — Он уже не устраивает советское руководство, поэтому кто-то должен заменить его. И я вижу этим кем-то вас, товарищ генерал-полковник. Одно точно — это небыстрое дело, поэтому вам надо заручиться поддержкой в Политбюро НДПА. А с советской стороны поддержка у вас точно будет, потому что в среде советников устоялось мнение, что кто угодно справится лучше, чем Кармаль. И этим «кем угодно» можете стать вы, потому что вы один из немногих, кто начал показывать результаты.
В прочих ведомствах дела идут ни шатко ни валко, без каких-либо выдающихся результатов, но с уже всё более явной тенденцией к ухудшению, ввиду усиливающейся пассивности Кармаля.
Директору даже не нужно лично встречаться с Бабраком Кармалем, чтобы знать, насколько часто он начал уходить в запои — генерал-полковник Гаськов очень сильно недоволен происходящим, потому что встречи либо срываются, либо проходят с «поправляющимся» собеседником.
В мае, как раз, была начата антиалкогольная кампания Горбачёва, поэтому выпивать, во всяком случае, в кругах высших лиц, резко стало немодно и осуждаемо, но Кармаль уже не может остановиться…
Естественно, факт его алкоголизма отрицается, за такое в Афганистане можно и в тюрьму загреметь, но это не отменяет того, что Бабрак — алкаш, уделяющий своему «увлечению» слишком много времени.
Директор помнил, что Наджибулла должен был стать генсеком ЦК НДПА и председателем Революционного Совета примерно в 1986 году, но точных дат у него нет.
— Значит, вы делаете ставку на меня, товарищ майор? — усмехнулся генерал-полковник Ватанджар.
— Не совсем так, — покачал головой Директор. — Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы вы стали следующим руководителем страны, товарищ генерал-полковник. Но вы должны мне помочь.
— Я помогу всем, чем смогу, — пообещал Ватанджар. — С чего мне начать?
— Начать нужно с самого простого, — по-отечески улыбнулся Директор. — Вы должны освоить грамоту, сначала на пушту, а затем на дари. У меня есть некоторые педагогические навыки, поэтому я предлагаю вам начать занятия.
— Но зачем? — удивился генерал-полковник.
— Будущий лидер должен быть не только талантлив, но и образован, — ответил Директор. — Также мы должны поработать над ораторскими навыками. Важно ведь не то, что вы будете говорить, но и то, как вы будете это делать.
Вообще-то, прежде чем ступить на очень короткую карьерную лестницу школьной администрации, он был учителем русского языка и литературы, причём, по мнению его учителей, довольно-таки хорошим.
— Вы готовы пойти на жертвы, чтобы спасти Афганистан, товарищ генерал-полковник? — спросил он.
* СССР, Узбекская ССР, Ташкент, улица Лахути, Главпочтамт, 7 октября 198 5 года*
— … на меня! — потребовал Владимир. — Развела тут истерику, понимаешь! Я так решил! Так надо! Точка!
— Ты и так там уже два года! — уже чуть более тихо, но всё же закричала Галина. — Сколько можно⁈ Мало тебе два года жизнью рисковать⁈
— Сколько надо — столько и можно! — ответил ей Владимир.
— Мужчина, можно потише? — после стука, попросила какая-то женщина из соседней кабинки.
— Нет, нельзя! — выкрикнул Владимир. — Не мешайте мне разговаривать с женой, американская провокаторша!
— Я прилечу к тебе! — пригрозила ему Галина.
— А прилетай! — ответил ей Владимир. — Я в Ташкенте на месяц — прилетай! Я тебе такое устрою — на всю жизнь запомнишь, женщина!
— Обещаешь⁈ — с вызовом спросила Галина.
— Слово офицера! — ответил ей Владимир. — Ух, я тебе покажу!
— Если будет рейс, прилечу в ближайшее время, — пообещала Галина.
— Вот и хорошо! — ответил Владимир, чуть успокоившись. — Ладно, время кончается — вызовешь меня, как узнаешь время вылета.
— Да, вызову, — довольным тоном сказала Галина. — Я тебя люблю…
— Я тебя тоже, — ответил Владимир. — Жду встречи.
Он положил трубку и вышел из кабинки переговорной.
Сегодня он в повседневной форме, которая всё это время пылилась в шкафу. На плечах майорские погоны, на груди два ордена «Красного Знамени», советский и афганский, взгляд суров и величав, а настрой решителен.
Самое сложное на сегодня он уже сделал — поговорил с Галиной.
В письмах она уже несколько раз иносказательно обложила его матом за майора, но чувствовалась, что, в то же время, довольна им.
Он уже знает, что она часто собирается на посиделки с жёнами офицеров, служащих в Афганистане, поэтому ей есть, чем похвастаться — Директор рассказывает ей очень мало, без подробностей, но в