— Ман таслимам! Кха-кха! — раздалось со стороны пещеры. — Кху-кху! Ман таслимам!
Это словосочетание на фарси общеизвестно и означает «Я сдаюсь».
Оставшиеся душманы вышли без оружия и их быстро упаковали.
— Товарищ подполковник! — позвал капитан Лобанов. — Вот этот красавец — это ваш пассажир⁈
Орлова сменил один из спецназовцев.
— Да, этот красавчик — тот, кого я ищу! — ответил Геннадий, рассмотрев пленника. — Он-то мне и нужен!
— А остальные что? — спросил капитан.
— Меня они не волнуют, — ответил Орлов.
Начали раздаваться одиночные выстрелы, а затем всё стихло.
— Упакуйте пассажира, — приказал Геннадий.
— О чём задумались, товарищ капитан? — подошёл к Директору старшина Краско, штатный сапёр. — Курить будете?
— Да так, о всяком, — пожал он плечами. — Да. У меня свои — угощайся.
— Импортные? — улыбнулся Краско и принял сигарету «Lucky Strike». — Благодарю.
— Откуда будешь? — поинтересовался Директор, закуривая сигарету.
— Из-под Гомеля, — ответил старшина. — Деревенский.
— А я алма-атинский, — сказал Директор и тяжело вздохнул. — Мама — русская, а папа — юрист…
Старшина кивнул задумчиво, а затем осознал смысл слов. Он хотел засмеяться, но затем подумал, что это будет некорректно, поэтому лицо его приняло постное выражение.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Директор первым.
— Ха-ха! — посмеялся старшина. — Хорошая шутка, товарищ капитан! Ха-ха-ха!
— Тем лучше, что это не совсем шутка, — грустно улыбнулся Директор. — Вернее, совсем не шутка.
Жириновский в это время не знал, что его отец не юрист, а агроном и коммерсант, поэтому Директор придерживался этой версии.
Как только рассеялся дым, спецназ проверил пещеру. Внутри никого не обнаружилось, только оружие, боеприпасы и продукты.
Душманы везли всё это на вьючных осликах.
— Мубарак! — позвал Директор паренька из кишлака. — Осликов мы передаём в собственность вашего кишлака!
— Спасибо, господин капитан! — поклонился тот.
Сегодня он впервые в жизни летал на вертолёте, поэтому лицо его до сих пор искажено неподдельным изумлением.
— Сможешь отвести их в кишлак? — спросил Директор.
— Да, господин капитан! — вновь поклонился Мубарак.
Оружие с мертвецов и с пещерного склада было собрано в тюки, которые предстоит нести до ближайшего места, где могут приземлиться вертолёты. Таких мест всего два и ближайшее из них находится в семистах с лишним метрах от пещеры.
— Уходим, пока не стемнело, — сказал Орлов. — Вы все хорошо поработали, товарищи офицеры и сержанты! Я особо отмечу это в рапорте!
Спецназовцы восприняли его слова с равнодушием.
Когда сборы были завершены, Директор взвалил себе на спину тюк с тремя автоматами и четырьмя выстрелами ПГ-7В и пошёл вслед за вымпеловцами.
Всё, что он слышал в прошлой жизни об эффективности «Вымпела», находит своё неоспоримое подтверждение на практике в этой жизни.
У арабов, несмотря на приличную боевую подготовку в Пакистане, не было и шанса — они даже не успели толком пострелять в сторону врага…
Али Амин ар-Рашиди, потрясённый тем, что произошло, плёлся в цепочке спецназовцев, глядя на мир невидящими глазами. Как только его доставят в Кандагар, он почти сразу же отправится самолётом в Кабул, а уже оттуда, спецрейсом, в Москву. А уже там у него начнётся невесёлая жизнь, по соседству с бен Ладеном. Возможно, они будут сидеть в соседних камерах.
Вертолёты были вызваны через радиостанцию и прибыли через десяток минут.
— Вот так это надо ценных языков брать, Вольфыч! — оскалился очень довольный собой Орлов.
Ему эта короткая операция пойдёт в послужной список, потому что он её разработал и спланировал, а затем ещё и поучаствовал в ней лично.
* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, здание ХАД, 28 января 198 5 года*
— А потому что вовремя надо возвращаться! — усмехнулся генерал-майор Гаськов. — Вот, прошу любить и жаловать, новый директор ХАД — товарищ генерал-полковник Ватанджар!
На вид ему лет сорок, но по паспорту ему, как известно Директору, тридцать девять — они одногодки.
«Осенью надо продлеваться ещё на год», — вспомнил он. — «Галька через трубку мне плешь проест, как узнает…»
Одет Мохаммад Аслам Ватанджар в строгий серый костюм с белой рубашкой и серым галстуком в белый горошек.
По лицу он прост и типичен для Афганистана — густые волосы, болотистого цвета глаза, крупный нос, выдающийся подбородок, а над ним густые усы в стиле Саддама Хуссейна. Впрочем, в прошлой жизни Директор и сам такие носил.
— А это, значит, офицеры, ответственные за разоблачение предателя Наджибуллы? — рассмотрел Ватанджар Директора и Орлова. — Рад знакомству с вами, товарищи. И признателен за образцовую работу.
Он ещё раз пожал им руки.
— Итак, вернёмся к рабочим вопросам, — сказал Константин Эдуардович. — Должен сообщить вам, что товарищи Орлов и Жириновский занимаются кадровой работой в вашем ведомстве — рекомендую прислушиваться к их рекомендациям и не совершать ошибки предшественников.
«Предшественники» — это Наджибулла и только он.
Ватанджар лишь сдержанно улыбнулся.
— Я могу быть откровенен? — спросил Гаськов.
— Разумеется, — кивнул новый директор ХАД.
— Ваше ведомство необходимо срочно реформировать, — сообщил ему генерал-майор. — Методы работы не соответствуют нашим стандартам, ряды офицеров пронизаны коррупцией, кумовством и интригами внутрипартийной борьбы, вследствие чего эффективность крайне низка. Моё Представительство такое положение дел не устраивало, не устраивает и не будет устраивать, поэтому делу Наджибуллы был дан ход — в иной ситуации на это бы закрыли глаза.
— Я ещё не принял дела… — произнёс Ватанджар.
— Разумеется, — кивнул Гаськов. — Но дело не в том, в курсе ли вы подробностей о делах вашего ведомства, а в том, готовы ли вы возглавить глубокую реформу. Подполковник Орлов и капитан Жириновский — эти люди будут вашей надёжной опорой, которая поможет вам, именно вам, провести реформы так качественно, что ваше имя войдёт в историю Афганистана.
Генерал-полковник Ватанджар посмотрел на Орлова и Директора ничего не выражающим взглядом.
— Хорошо, я учту это, — кивнул он.
— И ещё одна вещь, о которой я вас прошу, — произнёс Константин Эдуардович. — Политика должна быть отодвинута на второй план. Нас волнует исключительно эффективность работы ХАД. На кону безопасность республики — преступно жертвовать безопасностью ради удовлетворения сиюминутных политических амбиций. Поэтому мы ожидаем, что вы будете следовать нашим рекомендациям и проведёте реформу