Вот это меня сильно напрягло.
— Ты не посмеешь!
— Еще как посмею! Я знаю о том, где все твои тайники! Можешь попрощаться с ними! Все окажется в унитазе, а оттуда в канализации. Как думаешь, Крысам понравится твое золото?
Я заскрипел зубами. Да как он смеет угрожать мне ТАК⁈
— Нет, Иван…
— О, да! А раз нет, то отстань от деда!
Вот тут я совсем взбесился.
— Да зачем ему эта монета⁈ Если он попадется кому-нибудь с золотой монетой, его обвинят в воровстве и сцапают стражники, а то и Инквизиция. Забыл слова Лаврентия? Забыл про паучиху⁈ Да я, считай, спас его жалкую жизнь!
— Тогда дай ему хотя бы немного мелочи! Иначе плакала твоя монета!
Вздохнув, я принялся рыться в карманах. С ритуалом отступать было поздно, а терпеть Ивана в голове сил больше не имелось.
Нищий все ныл и тряс кружкой.
— Подайте ветерану трех войн!
Со вздохом я принялся выгребать из карманов мелочь. Нет, моего золота ему будет многовато, а вот от меди — в самый раз. Высыпав ему в кружку целую горсть вместе с парой расписных бумажек, щелчком пальцев я «выудил» свою монету и направился прочь. Нищий же улыбнулся.
— Благослови тебя Единый, добрый человек!
— Во-о-от! — довольно заговорил Иван. — Так бы сразу!
— Помалкивай, — ворчал я на ходу. — Вот вытащу тебя, и ты сам закончишь свою новую жизнь в канализации…
Отойдя за угол, остановился и снова оглянулся. А ведь это далеко не случайность.
— Лучше подумай, кто додумался бросить этому ничтожному человечишке целый золотой?
— Как кто? Какой-то взбалмошный аристократ, кто еще?
Я покачал головой.
— В этом нищем районе? Нет… Что-то тут нечисто…
Вокруг были трущобы, где золото могло оказаться разве что в броневике, окруженном стражей. И то раз в столетие. А тут… У меня чуть голова не закружилась от количества «ниточек», которые выходили от квартиры паучихи и расходились то туда, то сюда.
Нюхая воздух, и я направился в соседний двор. Эта «ниточка» была совсем близко. И…
Оттуда послышался крик. Я сразу припустил вперед. Сначала я увидел красную лужицу, а в темном углу, затканном путиной, и все остальное. По стене же тянулись паучьи когти. Зов пропал на крыше.
— Зараза, — прошипел я, отходя подальше. — Видишь, что бывает, когда тянешь руки к чужому золоту⁈
— Это не повод!
— Еще как повод! У них есть выбор — либо золото и смерть, либо жизнь!
Бросившись на новый зов, я оказался в очередном дворе-колодце, окруженном домами. Тут было безлюдно, однако на детской площадке кто-то возился. Подойдя поближе, я увидел песочницу, а в ней трех карапузов. Они что-то делали с ведерком, в котором было…
— Ага! — и я скакнул к ним с вытянутой рукой.
Мой мизинец однако был против. Сжавшись, он чуть не отправил меня носом в асфальт.
— Зараза! — рыкнул я, едва удержавшись на ногах. — Тебе жить надоело?
— Ты что⁈ Сначала чуть не обчистил нищего, а теперь хочешь отнять золото у детей?
— Именно, — кивнул я, наблюдая как троица детишек перекладывает золотые монеты из одного ведерка в другое. — Если я их не заберу, до них доберется паучиха, идиот.
— Ты не можешь так просто подойти и отнять их! Это низко!
— Плевать! Все золото принадлежит мне!
— И что? Сейчас ты отнимешь у них монеты, и дети поднимут крик! Следом понабегут их родители, и все…
Ага, и паучихе будет чем полакомиться.
— Надо быть добрее!
Я фыркнул, но, не доходя до пары шагов, остановился и осмотрел крыши. Раз мое золото у паучихи, значит, и ее приближение можно учуять. А пока мы попытаемся, как это сказал Иван, «быть добрее».
Дети уже заметили меня — два чумазых мальчика и одна девочка в розовых колготках. «Золотое ведерко» отодвинулось подальше.
Нависнув над ними как скала, я мрачно проговорил:
— Это мое золото. Дайте его сюда, и я дам вам конфетку.
— Конфетку? — переглянулись мальчик с девочкой. — А какую?..
Вперед однако вышел кудрявый парнишка в очках. Поправив свои стеклышки, он произнес:
— Мама запрещает нам брать конфеты у незнакомцев. Уходите, дяденька!
— Изя, но я хочу конфетку… — пробубнила девочка. — Ириску…
— Нельзя! Мама сказала — нет!
И все трое отвернулись. Я же не сдавался:
— А монеты? Откуда они у вас?
Снова ответил тот шибко умный мальчик.
— Их дал нам другой дяденька. Сказал, что раздает их самым хорошим детям. Тем, кто слушается родителей, и никогда не врет.
— А брать монеты у посторонних, значит, можно?
Мальчик Изя хмыкнул:
— Да, деньги можно брать всегда и везде. Как говорит мой папа: если золото сыпется с неба, бери фартук побольше, сынок!
В моей голове раздался злорадный смех.
— Это случаем не твой незаконнорожденный?
Мне уже хотелось бросить все эти глупости и отнять ведерко, однако этот мелкий был явно умнее, чем его сверстники и знал цену золоту. К тому же с балконов уже выглядывали какие-то люди.
Пришлось отступить.
— Нужно придумать план…
Отойдя за угол, я направился в кондитерский магазин. За прилавком меня встретили они — целая куча золотых монет, от одного вида которых, у меня внутри потеплело. Шоколадных, как подсказал ценник.
Думал я только секунду.
— Что вам? — улыбнулась пожилая продавщица. — Карамель, ирис, курагу?
— Золото!
Сунув руку в карман, я вытащил пачку расписных бумажек. Через пять минут в моей руке был тяжелый пакет, доверху наполненный «золотыми» монетами.
— И еще пачку ирисок, пожалуйста, — сказал я, припомнив слова девочки.
Кинув к «золоту» еще десяток конфет, продавщица проводила меня недоуменным взглядом.
— Что ты задумал⁈ — сверлил Иван мне мозг своими вопросами. — Он же сказал, что не берет конфеты у незнакомцев!
— Молчи. Я знаю, что делаю.
Подойдя к детям, я раскрыл пакет.
— Меняю. Золото на золото.
Дети переглянулись и потянулись к пакету. Однако мальчик Изя был не прост — шлепнув друзей по рукам, он с опаской вытащил одну монетку и надкусил.
— Эй, это не золото! Это шоколад! Вы хотели нас обмануть, дяденька!
— Еще чего? Сам сказал, если золотые монеты падают с неба, нужно надевать фартук побольше. Вот, — и я