— Слишком зазналась, — слышу, как торжествуют её конкурентки. — Получит по заслугам, и десяти палок не вытерпит. Вот будет потеха.
Можно легко устроить тут резню, но потом все собаки спустят на министра, который мне пообещал помочь.
На отдельной площади собирается целая толпа поглазеть на наказание Мейлин и куча стражи, чтоб никто не помешал. Гао Цин уже пересела с паланкина в свой трон и с гадливой улыбкой смотрит, как наша крошка покорно укладывается на лавку животом. А сбоку уже подходит крепкий стражник с большой палкой.
Всё это походит на безумие.
Меня начинает трясти от внезапно захлестнувшей волны бешенства.
Глава 18
Дворцовые страсти
Местные служанки образуют целый круг, не давая мне вырваться. Понимаю, что это сделали специально. Кто–то дал им указание. Тот, кто знает о моих возможностях и убеждениях. Если хочу помощь цаце, нужно убить женщину или сильно ранить её, чтоб прорваться. Но они не учли, что я могу легко выпрыгнуть.
Что и делаю, оказываясь между палачом и цацей. Конечно, от удивления народ ахнул, а императрица Гао вытаращила чёрные глаза.
Но тут же всё внимание перетянули другие персонажи. Прибежала важного вида бабуля с нашим министром, оба запыхались. При их появлении народ склонился. Слуги и стража ударили лбами о брусчатку, остальные упали на колени или глубоко поклонились. Только Гао Цин поднялась и исполнила лишь лёгкий полу–присед с сомкнутыми впереди руками.
— Приветствую вас, вдовствующая императрица, — произнесла она ехидно.
Ах да, один я остался неподвижно стоять, и выловил гневные взгляды примчавших стражников. Только попробуйте мне что–то вякнуть, морды.
— Что здесь происходит⁈ — Возмутилась бабуля. — Почему Мейлин наказана?
Думал, сейчас всё быстро разрешится. Но увы. Гао расписала всё, как надо, мол, за неуважение. Служанка отчеканила пункт дворцовых правил. Старая императрица замялась. Тогда уже упал в ноги министр и завыл, как дурачок.
— Пощадите мою племянницу, о, великодушная госпожа! Ваше величество…
Бесполезно. Эта только посмеялась и скомандовала:
— Приступайте!
— Кто тронет её, руки отрежу, — повторил я прежнюю угрозу.
— Уберите его уже, — простонала Гао, отмахиваясь рукой вальяжно.
— Ты обещал, — раздалось с лавки.
Следом я ошалел, когда вдовствующая императрица подошла ко мне, взяла под руку бесцеремонно и отвела.
— Белый дракон, я знаю о тебе, — произнесла она негромко, но сварливо. — Не лишай чести эту девочку. Пусть примет наказание достойно.
— Раз знаете обо мне, знаете и то, что они все практически трупы, — прошипел я.
— Не горячись, воин. Сила не в ударе меча, а в терпении, — добавила она. — Мейлин выдержит и станет сильнее.
Ага, только вокруг столько торжествующих рож. Покосить бы все их головы.
И вот первый удар опускается на спину бедняжки. Сам сжимаю зубы, будто мне прилетает. Но Мейлин молчит, не издавая ни звука. Просто щурится. Исполнитель бьёт ещё. И снова она не кричит, не давая окружающим насладиться её муками. После пятого народ недоумевает, почему цаца не просит пощады и не рыдает. Я вижу, как текут слёзы по её румяным щекам, как трясётся она после каждого удара. Но молчит.
Стражник бьёт всё нещаднее по хрупкому телу, по ляжкам, по попе, по спине. А я уже который раз концентрируюсь на этой долбаной палке и не могу её никак остановить, будто она и не из дерева вовсе. После пятнадцатого удара Мейлин едва не сползает с лавки. Но опомнившись, держится за неё из последних сил. Никто не смеётся. Половина народа с раскрытыми ртами смотрит, я вижу, как слезятся глаза у служанок, с каким ужасом на это всё смотрит министр. Как недовольна сама Гао.
Моя надежда, что это Кумихо, испарилась полностью, когда на спине через одежду проступили кровоподтёки. На последних ударах Мейлин так ослабла, что руки её свесились.
По завершении наказания подскочили сразу три служанки вдовствующей императрицы и сам министр. Хотели её нести, но Мейлин поднялась на ноги. С трудом, шатаясь, но без чьей–либо помощи. Посмотрев уничтожающе на Гао, она произнесла, пусть и с трудом, но чётко:
— Я приняла ваше наказание, госпожа Цин.
— Щадящие удары, — посмеялась тётка наиграно. — Тебе мало?
— А вам? — Усмехнулась вдруг Мейлин.
— Что⁈ — Возмутилась сразу Гао.
Народ заохал.
— Мейлин! Опомнись! — Взревел и министр. — Простите её, ваше величество, поход был слишком долгим, как и пребывание в диких землях!
Но цаце плевать, она говорит дальше с торжеством:
— Присмотритесь к воину, что защищает меня. Вероятно, вы не заметили его плащ и его мечи. Тогда посмотрите на это.
С этими словами она выдирает одну подаренную мною заколку и кидает на землю. Одна из служанок подбегает, поднимает заколку и несёт к недоумевающей Гао.
Не прошло и секунды, злобная тётка ахает и начинает трястись, с её глаз льются слёзы.
— Ваш тайный сын мёртв, госпожа Гао Цин, — скалится Мейлин. — Но подарок его я вам передаю. На память.
Бросает и вторую заколку.
— Это клевета! Ляома не мой…
— Я не называла его имени, — усмехнулась Мейлин, развернулась и поковыляла прочь, как старая бабка.
Мдя, и стоило оно того⁈
— Наказать! Наказать! Ещё сорок палок! — Визжит Гао.
— Наказание уже состоялось, госпожа Гао Цин, — встала в позу теперь вдовствующая императрица. — Если желаете наказать за что–то ещё. Ждите шесть дней, как и положено дворцовыми правилами. Что касается Ляома, будет проведено расследование. Ваша реакция при стольких свидетелях мне не ясна.
— Это клевета! — Завизжала ещё сильнее Гао и на меня указала. — Ты! Ты поплатишься за всё!
Войдя в максимальное ускорение за секунды, я настигаю стражника, который всё ещё держал палку. Даже в изнанке эти клинки выезжают из ножен легко. А затем также легко срубают ему руки по самое небалуйся.
Когда выходу в нормальный режим времени в том же месте с уже вернувшимися в ножны клинками, с другой стороны от лавки начинает орать исполнитель наказания. Гао моргает часто, уловив мою размытость на пару секунд.
— Я же сказал, что отрежу руки тому, кто её тронет, — комментирую вопли катающегося по брусчатке стражника.
— Ты! Ты! — Трясётся Гао.
— Я Белый