— Полирнём и отрихтуем, — присоединился к нему Кэп. — Бегите, бойтесь, шмаглины!
Я в отличии от гоблинов, молчал. Присматривался к оставшимся вражеским стрелкам, периодически вжимая спусковой крючок. Заодно наблюдал за кобольдами. Те продолжали истреблять оставшихся врагов, издавая громкие гортанные звуки. А под навесом на весь квартал разрывались три их соплеменника, во главе с Йориком, что так и молотили по бочкам.
Бронированных бойцов было реально много. Не десятки. Сотни. Быстро заполняющие пространство вокруг нашей базы. Те противники, что были на улице, уже сдохли. Укрывающиеся в домах, сейчас пытались сделать ноги. Но получалось у них не очень — большая часть гибла, как только оказывалась на улице.
Прямую трансляцию я на всякий случай вырубил. Сразу после того, как услышал крики об участии кобольдов в бою. А вот полицейские дроны над нашими головами так и кружили. Они там с самых первых минут появились — несколько аппаратов, которые фиксировали весь творящийся хаос на свои камеры. Теперь же в воздухе был, как минимум десяток.
Зрелище, на самом деле, было отчасти пугающим. Толпа из нескольких сотен кобольдов, волосы большинства из которых светились красным. Ритмично хлопающая бронированными ладонями и что-то гортанно гудящая. А на асфальте — окровавленные останки тех, кто совсем недавно рвался к нашей базе.
Гоблинов тоже проняло — мало того, что стрелять прекратили, так ещё и орать перестали. Молча смотрели и охреневали.
— А чё, так можно было? — тихо и с лёгкой опаской проговорил Гоша. — Эти панцирники ваще отмороженные. Чё думаешь, Тони — на нас они кидаться не будут?
Я молча покачал головой. Поворот и правда вышел неожиданными — такого я не предполагал. Будь у меня иная биохимия — наверное так бы и замер около ворот, пялясь на кобольдов. Но я дарг. Так что сейчас в голове была два иных вопроса. Что соплеменники Йорика станут делать дальше? И не предложит ли он мне возглавить эту «армию»?
Не сказать, что идея получить под своё начало несколько сотен таких воинов мне чем-то не нравилась. Они только что, без всякого оружия, порвали не меньше сотни окруживших нас наёмников. А там хрен его знает, сколько их всего было. Может и пара сотен. Страшно представить, что будет, если их вооружить и обучить.
Знаете — кажется я начал понимать, почему социальный статус кобольдов так старательно держат около самого дна. Они ж натуральные звери. Хлеще всякого стройбата — даже лопаты не нужны. Вот интересно — как их вообще победить смогли? Особенно при наличии чего-то вроде тяжелой техники. Йорик же говорил — они инженерами были.
Звуки ударов по бочкам и «песнопения» постепенно затихали. А кобольды, которые только что плотно заполняли улицы, принялись разбредаться. Спокойно и не спеша. Как будто это не они только что прорву народа перемолотили.
— Как будто документалку о бойне в Сиваше посмотрел, — выдохнул Гоша. — Чё это ваще такое было?
Хороший вопрос. Правда я бы его сформулировал чуть иначе — как Йорик это провернул? И почему остальные так легко откликнулись на его призыв? Терзают меня смутные сомнения, что любой из них может усесться и начать бить по бочке, чтобы призвать сотни смертоносных соплеменников.
Хотя, как знать — может и так. Просто пользуются этим лайфхаком нечасто.
Ещё минуты две мы просто наблюдали. Никакой угрозы больше не было — немногие выжившие стремились поглубже забиться в дальний угол и не дышать, чтобы не привлечь внимания. Если посмотреть объективно — внутрь зданий кобольды не врывались. Но стрелкам с головой хватило впечатлений. Они даже не пытались открывать огонь. К тому же, солидная их часть попыталась бежать, в приступе паники выбравшись на улицу. Где была благополучно разорвана на части.
Кобольдов в поле зрения почти не осталось. Вон, между зданиями какой-то осмелевший свенг проскочил. И ему даже ничего не оторвали.
Так. А это что? Всё-таки пожаловала полиция?
Мини-танк затормозил около ворот. А сразу за ним остановился второй. Ну ничего себе — впервые вижу две таких машины вместе. И космодесантников нынче целых восемь. Все из себя бронированные и озирающиеся по сторонам.
— Что происходит, Белый? — рявкнул один из них узнаваемым голосом Ягодки. — Это массовое убийство. За такое — смертная казнь.
— Совсем берега попутал мундир? — Гоша закричал до того, как я успел хотя бы просто открыть рот. — Ты где свою жопу грел, когда нас в кольцо брали?
Когда восемь прикрытых шлемами голов разом поворачиваются к мелкому ушастику, выглядит это немного забавно.
— Культурные традиции малых народов империи, — громогласно заявил я, смотря на Ягодку. — В которые вы не вмешиваетесь. Вот, что здесь произошло.
Теперь все восемь стеклянных морд повернулись ко мне. А потом один из них поднял забрало и на меня уставилась пара охреневающих серых глаз.
— Пристав ЦОТ номер сто тридцать два, Емельянов, — представился мужчина. — Извольте объяснить происходящее более детально, господин Белый.
Ну ничего себе. Аж главный полицейский зоны отчуждения пожаловал. Теперь понятно, почему Ягодка ко мне тоже по фамилии обратился, а не просто даргом назвал.
— Так тут же всё очевидно, — развёл я руками. — Эти типы хотели прорваться к гоблинке и убить её. А потом пришли кобольды.
— Это я вижу, — криво усмехнувшись, офицер оглянулся на лежащие тела наших недавних противников. — Но почему они вмешались? Что это было?
— Мирный марш кобольдов против насилия. Антинасильственный протест, — тут же озвучил я ответ. — Их давняя культурная традиция.
По-моему один из полицейских заржал. Или закашлялся. Динамики его брони были отключены, потому точно не сказать. Но вот дёргался тот вполне симптоматично.
Емельянов недовольно покосился на подчинённого. Потом указал взглядом на растерзанные трупы.
— Против насилия, говоришь? — голос пристава был полон саркастической иронии.
— Именно, — кивнул я. — Сами видите, что стало с теми, кто это насилие пытался использовать. Хочу отметить — кроме них кобольды больше никого не трогали.
Йорика пока видно не было — похоже так и сидел под навесом рядом с косулями. Впрочем, это наверное даже к лучшему. Падаван запросто мог ляпнуть что-то о «великом походе» или «залитых кровью городах». Не самый лучший оборот речи, когда напротив стоят охреневшие полицейские. Можно и реальное обвинение получить.
— Ну ладно, — неожиданно легко сдал назад Емельянов. — Пусть эта мясорубка будет