— А у тебя есть верёвка с крюком? — с надеждой спросила Мэйлинь, явно что-то подобное видевшая в народных пьесах.
— Нет у меня верёвки с крюком! — раздражённо прошипела Лань.
— Может… может, поищем калитку для слуг? — робко предложила Сяофэн. — Обычно они есть.
— Ага, и нарваться на кухонного мальчишку, который поднимет тревогу! — парировала Мэйлинь. — Нет уж, лучше уж с достоинством… как-нибудь иначе.
— Предлагай «иначе»! — нетерпеливо сказала Лань. — Главные ворота не вариант, там точно есть стража. Или ты хочешь подойти и сказать: «Здравия желаю, мы сбежавшие принцессы, пропустите, мы на прогулку»?
Мэйлинь надула губы.
— Я бы так и сказала! Ещё б они меня, осмелились бы не пропустить!
Сяофэн покачала головой, её лицо выражало глубокую печаль.
— Пока мы тут спорим, караул могут как раз прислать. Видите ту старую плакучую иву? — она указала на дерево, чьи ветви почти касались верхушки стены. — Она старая, полусгнившая… но, кажется, может нас выдержать. Если залезть на неё и перебраться на стену… а там, глядишь, с внешней стороны будет что-то, за что можно зацепиться.
Лань и Мэйлинь уставились на дерево с одинаковым сомнением.
— Лазать по деревьям? — с достоинством произнесла Мэйлинь. — Это же… негигиенично. На коре могут быть жуки.
— А в тюрьме было гигиенично? — резонно заметила Лань, уже оценивающе глядя на иву. — Жуков побоимся, а демонов Цан Синя — нет? Идём. Я первая.
Их побег продолжался, и теперь ему предстояло приобрести новый, совершенно неаристократичный навык — древолазание.
План, предложенный Сяофэн, при ближайшем рассмотрении оказался ещё безумнее, чем можно было предположить. Плакучая ива действительно была старой и корявой, но её ветви выглядели хрупкими, а ствол покрыт скользким мхом. И самое главное — до самой нижней, достаточно толстой ветви нужно было ещё дотянуться.
Тан Лань, оценив обстановку, поняла, что её длинное, и без того порванное платье, сейчас является главным врагом.
— Держите, — коротко бросила она сёстрам и, схватив обеими руками подол своей дорогой шелковой одежды, с силой рванула его вниз.
Раздался оглушительный (им так показалось) звук рвущегося шёлка. ХРРРЯСЬ! Платье превратилось в нечто экстравагантное и крайне вызывающее, открывающее ногу почти до самого бедра.
Со стороны Мэйлинь раздался звук, средний между астматическим приступом и предсмертным хрипом. Она отшатнулась, схватившись за грудь, её глаза выкатились из орбит.
— Ты… ты… опозорила род на триста лет вперёд! — выдохнула она, задыхаясь. — Императорская дочь… в таком виде! Это хуже, чем смерть!
— Смерть у нас запланирована на утро, — сухо заметила Лань, подходя к дереву. — А сейчас у нас запланирован побег. Молчи и карабкайся.
Схватившись за шершавую кору, она с неожиданной ловкостью подтянулась и забралась на нижнюю ветку. Процесс сопровождался энергичным шуршанием и скрипом дерева. Сидя на ветке, она протянула руки вниз.
— Сяофэн, давай! Хватайся!
Сяофэн, покряхтывая и молясь всем богам, позволила сестре втянуть себя на дерево. Оно тревожно закачалось. Затем настал черёд Мэйлинь. Та подошла к дереву, как к эшафоту.
— Я не могу… Мои ногти… мой маникюр…
— ТАН МЭЙЛИНЬ! — гаркнула Лань шёпотом, но с такой силой, что та вздрогнула. — ЛЕЗЬ!
Пришлось лезть. Процесс напоминал попытку водрузить в воду кошку, не желающую купаться. Мэйлинь визжала при каждом касании коры, её ноги скользили, а Лань и Сяофэн, вцепившись в неё, с трудом затащили её на ветку, где все трое сидели, обняв ствол, как испуганные белки.
Финальный аккорд — прыжок на стену — оказался самым драматичным.
— Тебе нужно допрыгнуть, — указала Лань на широкий гребень стены в паре метров от них.
— Я не прыгунья! Я принцесса! — заявила Мэйлинь.
— Принцессы, которых поймают, станут бывшими принцессами, — парировала Лань.
Мэйлинь оттолкнулась от ветки. Прыжок был некрасивым, но эффективным. Она приземлилась на стену на четвереньки, с громким шлепком.
— Ну рас она допрыгнула, значит теперь и мы можем. Надо же было на комто сначала проверить, — улыбнулась Лань, сяофэн с шумом хикнула.
— Тебе нужно допрыгнуть, — указала Лань на широкий гребень стены в паре метров от них.
— Я не прыгунья! Я принцесса! — заявила Мэйлинь.
— Принцессы, которых поймают, станут бывшими принцессами, — парировала Лань. — Я первая.
Она оттолкнулась от ветки. Прыжок был некрасивым, но эффективным. Она приземлилась на стену на четвереньки, с громким шлепком.
— Твоя очередь, — прошипела она Сяофэн.
Та, зажмурившись, прыгнула следом. Приземление было мягче, но она чуть не скатилась обратно, и Лань успела схватить её за рукав.
На дереве осталась одна Мэйлинь, сидевшая в позе полной кататонии.
— Я не смогу!
— Прыгай, или мы оставим тебя! — уже почти крикнула Лань.
— Нет! Не бросайте меня! — взвыла Мэйлинь и, отчаянно оттолкнувшись, полетела вперёд с закрытыми глазами.
Её полёт был стремительным и абсолютно неконтролируемым. Она врезалась в сестёр, и все трое свалились в кучу на широком гребне стены, едва не слетев с другой стороны. Они лежали, тяжело дыша, грязные, в листьях, с оборванными ногтями и одеждой. Но они были на стене. А внизу, под звёздным небом, лежала свобода. Правда, трёхметровой высоты. Но это уже была следующая проблема.
Три принцессы, напоминавшие теперь стаю перепачканных в грязи и листьях летучих мышей, лежали на широком гребне стены и с ужасом смотрели вниз. Три метра вниз казались им пропастью.
— И что теперь? — прошептала Сяофэн, с тоской глядя на тёмную бездну. — Прыгать?
— Ни за что на свете! — заявила Мэйлинь, вцепившись в каменную кладку. — Я сломаю ногу! Или шею! Или своё достоинство!
— Твоё достоинство уже осталось в виде клочьев шёлка на той иве, — буркнула Лань, уже осматривая стену. Её взгляд упал на массивную, приземистую каменную тумбу, венчавшую угол стены. От неё вниз, как гигантская деревянная змея, спускался водосточный жёлоб, сколоченный из толстых досок. Он выглядел старым, но прочным.
— Вот наш путь, — указала она.
— По этой штуке? — Мэйлинь смерила жёлоб взглядом, полным ужаса. — Он же прогнил! Он треснет, и мы разобьёмся!
— Либо он треснет, либо нам утром отрубят головы, — философски заметила Сяофэн. — Выбирай. Я первая.
Она уселась на край стены, обхватила жёлоб ногами и руками и, зажмурившись, начала медленно съезжать вниз. Путь сопровождался громким скрежетом по дереву и отчаянным шепотом: «О-о-о-о-о, матушки…» Она благополучно приземлилась в куст самшита, откуда донёсся её сдавленный голос: «Всё в порядке!»
Лань, перекрестившись (что было странным жестом для последовательницы учения Предков), проделала то же самое. Её спуск был быстрее и завершился глухим «бух» рядом с Сяофэн.
На стене осталась Мэйлинь.
— Я не могу! Это недостойно!
— Оставим её здесь? — донёсся снизу