Ознакомительный фрагмент
Ломаса?– Другие – это кто?
– Я хотел сказать… Подождите. Вокруг будут одни NPC?
Ларт сощурился и некоторое время меня изучал.
– Знаете, – сказал он наконец, – когда наши клиенты употребляют выражение «non-playing charachter»[1], я все время вспоминаю старую притчу. Буквально еще карбоновую. Сидит человек и размышляет: а вдруг я тоже NPC? Постепенно его охватывает ужас – и, чтобы успокоиться, он начинает рассуждать логически. Так, думает он, у меня те же самые мнения по поводу происходящего на планете, что у богатых поп-звезд. Я полностью разделяю моральные ценности, спущенные человечеству красноволосыми активистками и транснациональной финансовой элитой. Я слово в слово повторяю то, что мне впаривают легавые медиа, контролируемые олигархами и спецслужбами. Живые реальные люди ведут себя именно так. Значит, я настоящий…
Я догадался, что «легавые медиа» было вольным переложением английского «legacy media». Довольно точно, и возвращает к истокам идиомы.
– Point taken, – сказал я. – С философской точки зрения вы правы, Ларт. Но мне интересно – встретятся ли мне аватары других участников симуляции? Как это бывает, например, в ROMA-3?
– Теоретически такое возможно, – ответил Ларт. – Хотя клиентов у нас неизмеримо меньше. Все зависит от маршрута. Гарантировать я ничего не могу, но вероятность подобного крайне мала. Правильнее считать, что во время путешествия вы будете взаимодействовать с различными аспектами вашей собственной души.
– Души?
– Ну или личности. Не будем цепляться к словам.
– Замечательно, – сказал я. – Кроме часовни Ломаса, будут еще какие-нибудь когнитивные окна?
– Трудно сейчас сказать, – ответил Ларт. – Мы стараемся их по возможности избегать, чтобы не перегрузить мозг. Это может потребоваться, например, по медицинским причинам. Но лучше, чтобы подобного было меньше. Такие коммутации спрятаны от сознания, но могут привести к серьезным психическим напряжениям.
– Я про это слышал.
– С вашим личным ритуалом, господин Крамер, все обстоит с точностью до наоборот. Напряжение может возникнуть, если лишить вас привычного духовного опыта. Мы понимаем, насколько вы преданы духу Ломаса.
Интересно, что они понаписали в анкете.
– Я обязан ему всем, – ответил я. – В том числе и нашей с вами встречей. И своим пятым таером. Поэтому спасибо за бережное отношение к моим причудам.
Ларт улыбнулся.
– Я кое-что знаю о баночных брокерах и тайных ритуалах по манифестации денег. Подобное меня не удивляет.
Он поднял парчу, закрывавшую поднос.
– Теперь можно перейти к подписанию договора.
На подносе лежали скальпель, гусиное перо и ватный тампон. Рядом – архаическая баночка с йодом, по виду еще из тех времен, когда в аптеках продавали героин.
– Зачем это? – спросил я. – Хотите кого-то резать?
– Наши договоры по традиции скрепляются кровью даже в симуляции.
– Но кровь же не настоящая.
– Это как посмотреть, – сказал Ларт, берясь за скальпель. – Поднимите рукав, пожалуйста…
– Уй, – вскрикнул я, когда он кольнул меня своим инструментом.
– Больно? – спросил Ларт участливо. Боль в руке была неожиданно сильной.
– Да, – ответил я.
– Болит ведь взаправду?
– Вполне.
– Значит и кровь настоящая. Подписывайте…
Я взял перо, макнул его в красное пятнышко на своей коже и подписал последнюю страницу.
Ларт налил йода на ватку и приложил к моей руке.
– Держите так пять минут, – сказал он.
– Можно не волноваться.
– Понимаю вашу иронию, – ответил Ларт, – но скоро вы забудете, что вы в симуляции.
– Забуду? – спросил я. – Но я не думал, что все случится так внезапно. Я полагал, у меня есть некоторое время…
– Симуляция начинается немедленно после подписания договора, – ответил Ларт. – В нем это ясно сказано. Вы забыли?
Черт, надо всегда читать бумаги, которые подписываешь кровью. Даже когда начальство не советует.
– Да, конечно. Просто я интерпретировал слово «немедленно» чуть иначе.
– Не надо ничего интерпретировать, – сказал Ларт и встал из-за стола. – Пойдемте со мной. У нас остается немного времени, и я покажу нашу местную достопримечательность. Совершенно бесплатно. Вы такого нигде больше не увидите.
Я понял, что отказаться будет невежливо. И у меня оставались еще кое-какие вопросы.
– Далеко?
– Нет, – ответил Ларт. – Прямо под нами.
– А как мы туда попадем?
Ларт улыбнулся и сдвинул стол в сторону. Под ним был деревянный люк.
Я помнил, что ведущая под землю дверь часто означает переход с одного уровня симуляции на другой – или выход из нее. Это общепринятый среди проектировщиков символизм, своего рода азбука. Но здесь все выглядело солидно и натурально – ржавое кольцо, покрытый известью дуб. Такие люки в Тоскане всюду.
Под люком оказалась лестница, ведущая в подвал. Ларт взял со шкафа керосиновую лампу.
– Не отставайте, – сказал он. – Там темно.
Внизу, как я и ожидал, была кладовая. В одной из ее стен оказалась дверь, за которой начался длинный и узкий скальный проход. Через несколько шагов по нему я понял, что это античные катакомбы.
– Какая-то «Тысяча и одна ночь», – сказал я. – Похоже на пещеру сарацинского мага…
– Почему сарацинского? – спросил Ларт.
– Не знаю. Так подумалось.
– Это место куда древнее. Здесь был подземный некрополь. Каменные саркофаги, совсем маленькие. Стоят в нишах. Очень много черепков с этрусскими именами, написанными копотью. Видимо, какие-то погребальные обычаи…
Меня не удивило, что Ларт рассказывает о том же, о чем я недавно заказывал справку. Мой запрос, скорей всего, и был причиной. Я увидел ниши с саркофагами. Они действительно были крошечными – в таком мог уместиться только пепел.
Проход расширился и вывел нас в подземную пещеру. Ларт ушел вперед. Я остановился, боясь споткнуться – и в этот момент вспыхнул свет. Подземный грот осветила гирлянда ламп.
– Электричество провели археологи, – сказал Ларт. – Тут бывают экскурсии. У нас просто персональный вход.
Грот оказался не вполне естественным. Его своды переходили в рукотворные каменные арки, очень старые. А в центре чернел огромный идеально круглый колодец с покатыми краями. Он казался сделанным из серозеленого бетона и был таким широким, что я видел отражение электрического света в воде далеко внизу.
Шахта под античным городом. Может быть, сюда бросали приносимых в жертву еще тогда, когда никакого города наверху не было…
– Вы слышали про так называемые колодцы Запада? – спросил Ларт. – Иногда их называют колодцами Вечности.
– Нет, – ответил я.
– Эзотерическая мифологема. Запад означает тайну, подсознание, секретный маршрут, смерть и так далее. Колодец – источник мудрости и знания. Вы видите сейчас своими глазами, откуда взялся этот миф.
Я подошел к краю шахты.
– А что за осел на стене? Почему он красный? Это рисунок?
– Мозаика. Потому и сохранилась. Краска здесь не выживет. Символизм понятен, да? Красный цвет означает страсть и жизненность, а осел, наоборот, символ терпения и трудолюбия. Такой вот противоречивый образ.
– Почему вокруг серое пятно?
– Это от