Что же до ЛОКНО, их мнение может оказаться полезным, только если мне вдруг захочется послушать оскорбительные замечания относительно моей бездетности, второсортности моей работы и невостребованности моего романа.
Не знаю, что бы мне посоветовали мама и папа, будь они живы.
Я горевала по ним не так, как это принято у нормальных людей. Серен сказала, что ей было «не по себе» при виде того, как я оплакиваю папу. Якобы это напоминало ей «дождь за окном» – струи стекают по стеклу холодные, точно лед. А я не знала, как себя положено чувствовать. Все ощущения просто разом отрубило. Однажды я это загуглила, и ВрачиОнлайн сказали, что «оцепенение, связанное с утратой, является распространенным явлением и может продлиться несколько дней, пока мозг пытается осознать произошедшее». Об оцепенении, которое длится несколько лет, я ничего не нашла. Похоже, такого вообще не бывает.
Двое старших редакторов, Клавдия и Лайнус, в обед вернулись с судебного заседания и сказали, что педофил Дерек Скадд, шестидесяти восьми лет, отделался тремя годами условно, двумя месяцами принудительного лечения и попаданием в список лиц, совершивших преступление сексуального характера. Мы все следили за его процессом уже больше года. Это просто охренительно немыслимая дичь! Ведь он заслуживает того, чтобы с него прижизненно содрали кожу и зажарили, пока он еще в состоянии орать.
Четверг, 11 января
1. Миссис Уиттэкер: соседка, старая, страдает клептоманией.
2. «Диллон» – кассир в «Лидле»: заставил меня переплатить за бумагу Крейга.
3. Мужик в пиджаке на синем «Кашкае», который каждое утро с ревом выезжает с Сауэрберри-роуд: серый костюм, очки-авиаторы, загар Дональда Трампа.
4. Дерек Скадд.
5. Уэсли Парсонс.
В саду перед домом мамы и папы распустились камелии. Вид просто потрясающий. Это еще мама сажала. Я перед работой заехала кое-что завезти – и увидела их. Джулия и на этот раз ныла и канючила. Опять, оказывается, пыталась разбить окно.
– НЕ СМЕЙ РАЗБИВАТЬ ОКНО! – наорала я на нее и потащила за волосы, пока она не рухнула на ковер. – Будешь так себя вести – я тебе еще один палец отрежу!
Я напомнила ей о «моей подруге, которая не спускает глаз с ее детей». После этого она заткнулась. Мне захотелось убить ее сегодня же – становится ужасно утомительно сюда мотаться, кормить ее и по сто раз повторять одни и те же угрозы. Это все равно что ухаживать за неприятной лошадью. И пятна с ковра все никак не получается оттереть.
Но момент сейчас неподходящий. Как убьешь, назад уже не отмотаешь, а я хочу обязательно сделать это как следует.
Полиция обнародовала новую информацию о Дэниеле Уэллсе, электрике, которого безжалостно лишила жизни (и окаянного отростка) ваша покорная слуга: утопшего, оказывается, и в самом деле обнаружили без рабочего приложения. В редакции весь день шутят на тему Дэна Без Члена. Террористическую версию убийства догадались сразу отмести. Он якобы в новогодний вечер ввязался в драку в баре, и расследование пошло по этой тупиковой ветви. Зато теперь понятно, почему у него была бровь рассечена.
На обед опять салатик. Будь ты проклят, Огурец.
Эй Джей начал подкатывать к Лане. Весь такой: «Привет, Л., как поживаешь?» – прям с порога и предлагает сделать ей тост с арахисовым маслом и бананом, как тот, которым он сам завтракает. Еще я заметила, что ее чай-латте он приносит до того, как принести мой капучино, к тому же болтает он с ней дольше, чем со мной. Оба любят плавать, у обоих папы сбежали от мам, когда они были маленькими, и у обоих в детстве были какаду. Клавдия это зафиксировала и, насколько я понимаю, теперь старается придумывать ему побольше заданий. Сегодня чуть ли не на полдня отправила его наверх разбираться в архивах.
Интересно, как Лана кричит. А еще интересно: ее предсмертный крик будет таким же, как во время секса?
На чайном перерыве в три часа дня мы с Джеффом, как с нами часто бывает, поспорили. На этот раз – по поводу превращения исторических богаделен в центре города в ночлежки для выпущенных под залог. Я говорила, что это отличная идея, ведь вон сколько бездомных у нас в городе; а Джефф спрашивал: а как же быть с историей? Согласия мы так и не достигли, но в конце чокнулись кружками, так что, думаю, мы все еще друзья.
Вечером проходила запланированная акция протеста в связи с повышением муниципальных налогов, и она превратилась в полномасштабный бунт, который докатился до торгового центра в конце нашей улицы. Были даже случаи мародерства, самодельные метательные снаряды и коктейли Молотова с экологически чистым бензином, из-за которых тут и там возникали спонтанные пожары. Я вот только вернулась. Сделала несколько отличных снимков – думаю, один завтра всем просто башку снесет, и, замечу без ложной скромности, по-моему, у него есть все шансы оказаться на первой полосе следующего номера. Может, прямо завтра удастся впечатлить фотками Клавдию и Лайнуса – и наконец-то попасть туда, где мне и следует быть, – на обложку. Первая полоса газеты и мое имя на ней – ради этого стоило так долго терпеть и лезть из кожи вон.
По дороге домой ни в одном из окольных переулков никаких случайных насильников не встретила. Вечно они так: когда их ждешь, ни за что не покажутся. Точь-в-точь как чертовы автобусы.
Сидя в постели, немного поработала над романом. Продвигается не очень. Желудок всю дорогу бурчал, потому что не поела (Крейг приготовил лазанью повышенной жирности и чесночный хлеб), а если в романе ты сравниваешь зубы красавца с «полным ртом могильных плит из белых досок для серфа», то ежу понятно, что ты в полном дерьме. Сегодня получила по почте еще один отказ, на этот раз – от крупного агентства, «Гарсайд Эйдженси». Сказали, что моей книге «недостает эмоциональной глубины». Как, видимо, и мне самой. Я отправила рукопись уже тридцати семи агентам. Не может быть, чтобы все они ошибались. Похоже, пора ставить крест на моих «Часах-алиби». Да и кому нужен вымысел, когда старая добрая реальность сама по себе такая прикольная?
Пятница, 12 января
1. Женщина с двумя коричневыми спаниелями, которые вечно нападают на Дзынь и ходят без поводков, – сегодня она была в кроксах.
2. Дерек Скадд.
3. Уэсли Парсонс.
4. Джона Хилл.
5. Люди, которые дают Джоне Хиллу роли.
Какой-то идиот в Твиттере пытается мобилизовать местное сообщество на вечеринку «Приходи со Своей метлой», чтобы навести порядок после бунта. Гребаные миллениалы.
Машина утром не завелась, так что пришлось добираться до работы методом «садись на автобус и беги». Два из моих обычных маршрутов были перекрыты: полиция убирала сожженные машины и битое стекло после вчерашнего. Не знаю, почему это у них называется бунтом. К десяти вечера все уже благополучно завершилось. Люди такие ленивые, когда дело касается публичных протестов.