К портрету моего друга остается добавить, что Алан весьма искусно играл на разных музыкальных инструментах, в особенности на волынке, почитался меж своих соотечественников незаурядным поэтом, прочел на своем веку несколько книг, английских и даже французских, метко стрелял, недурно удил рыбу и в совершенстве владел кортиком и кинжалом, не говоря уж о шпаге. Что же касается его недостатков, то они сразу бросались в глаза, я знал их наперечет. Но худший из них — ребяческую обидчивость, склонность затевать по любому поводу ссору — при мне он всячески в себе подавлял, вероятно памятуя схватку в каюте. Мои ли доблестные заслуги были тому причиной, или же то обстоятельство, что я стал свидетелем его доблести, его удали, несравнимо больших и поистине удивительных, — что именно, не могу сказать, ибо Алан, ценя высоко отвагу в других людях, все же восхищался ею преимущественно в самом себе, восхищался отвагой Алана Брека.
Глава 13
Крушение
Был уже поздний вечер, начало темнеть, как обыкновенно темнеет на севере в это время года, иными словами, было еще довольно светло, когда в дверь просунулась голова Хозисона.
— Я вот за чем, — сказал он, обратясь к Алану. — Выходите на палубу. Может быть, вы смогли бы указать нам путь?
— Это что, очередная ваша уловка? — воскликнул Алан.
— Да какие уловки! Разве не видно! — вскричал шкипер. — У меня и так голова кругом идет. Бриг в опасности!
По встревоженному выражению его лица и по резкому тону, с каким проговорил он эти слова, было видно, что шкипер не шутит и никакого подвоха с его стороны нет. Мы с Аланом поспешили на палубу.
Небо было безоблачно, дул сильный, пронизывающий ветер; вечерняя заря еще не погасла, ярко светила луна. Бриг шел круто к ветру, огибая юго-западную оконечность острова Малл, гористые вершины которого во главе с Бен-Мор, окутанной дымкой тумана, виднелись слева по носу. Хотя для «Ковенанта» курс этот был вовсе неблагоприятен, он, содрогаясь всем килем, зарываясь в волны, несся как ошалелый, подгоняемый западной волной.
Вечер, однако, как мне показалось, не предвещал никакого шторма, и я уже начал недоумевать, что же могло так встревожить шкипера, как вдруг бриг взмыл на волне, и я услыхал крик Хозисона, показывавшего куда-то направо. Вдалеке, с подветренной стороны, из залитого луною моря взметнулся какой-то фонтан, и в то же мгновение послышался глухой, стонущий рев.
— Ну, что вы на это скажете? — мрачно промолвил шкипер.
— Это риф, — отвечал Алан. — Теперь вы, наконец, знаете, где он находится. Что же вам еще нужно?
— Да если б тут был только один риф, — проворчал Хозисон.
Действительно, только он это сказал, чуть дальше, к югу, взвился второй фонтан.
— Что я говорил, видите?! Если б я знал, что тут рифы, если б у меня была карта да был бы жив Шуэн, которого вы отправили на тот свет, я не то что за шестьдесят монет — за шестьсот не стал бы рисковать на этих камнях бригом! Но вы-то, сэр, неужели вы не знали о рифах, вам же предстоит повести нас?!
— Полагаю, что это, должно быть, так называемые Торрэнские скалы, — промолвил Алан.
— И много их, этих скал?
— Право, сэр, я не гожусь в лоцманы, но если мне не изменяет память, они тянутся миль на десять.
Шкипер и мистер Райч значительно переглянулись.
— Но надеюсь, проход между ними есть? — вопрошал Хозисон.
— Есть, конечно. Весь вопрос: где? Впрочем, я как будто припоминаю. Кажется, он ближе к берегу.
— Вот как… Значит, придется держать круче к ветру, мистер Райч. Придется обогнуть этот край острова и подойти чуть не к самому берегу. Но тогда он закроет от нас ветер, а это каменное кладбище останется у нас под ветром. Да, отступать некуда: тут верная гибель, да и там невесть что.
С этими словами он отдал приказание рулевому, а мистера Райча отправил на формарс[30]. Из команды на палубу вышло всего пятеро, включая шкипера и мистера Райча, — пятеро, еще способных исполнять свое дело, вернее, согласных его исполнять. Итак, мистеру Райчу выпало быть впередсмотрящим. Он поднялся на марс и принялся возвещать о своих наблюдениях.
— К югу сплошь рифы! — прокричал он.
И через несколько времени:
— У берега, как будто, пройдем!
— Что ж, сударь, — сказал Алану шкипер, — испробуем ваш путь. Только сдается мне, это все равно, что доверяться слепому. Дай бог, чтоб вы оказались правы.
— Дай-то бог, — тихо сказал мне Алан. — Где я мог слышать об этом пути? Хм, уже не припомню. Ну, да ладно, своей судьбы не минуешь.
Как только мы стали подходить к оконечности острова, то тут то там замелькали рифы; казалось, все море было ими усеяно. Мистер Райч поминутно кричал с марса то «право», то «лево руля». Иногда едва ли не в самый последний момент. С наветренной стороны один риф оказался так близко, что, когда на него набежала волна, палубу захлестнуло брызгами и нас окатило с ног до головы.
При свете луны рифы вырисовывались довольно отчетливо, почти как днем, и это, видимо, еще больше усиливало всеобщую тревогу. Я посмотрел на шкипера, стоящего подле рулевого. Он то и дело прислушивался, поеживаясь от холода, переминался с ноги на ногу, дул себе на руки, но лицо его сохраняло спокойное, невозмутимое выражение. Ни он, ни мистер Райч не проявили отваги в сражении, но я видел, что в своем деле они были и впрямь храбрецы. Это вызывало у меня тем большее восхищение, чем более я наблюдал за Аланом. Он был бледен как полотно.
— Да, Дэвид, это совсем не та смерть, о которой можно мечтать, — промолвил он.
— Не может быть, Алан. Неужели вам страшно?
— Нет, — отвечал он, облизнув обветренные губы. — Однако согласись: скверная ожидает нас участь.
К этому времени, лавируя между рифами, но по-прежнему держась круто к ветру и ближе к берегу, мы обошли Айону и начали подходить к Маллу. Приливное течение за поворотом было настолько стремительным, что бриг кидало из стороны в сторону. У руля поставили двух матросов, иногда помогал им и Хозисон. Странно было видеть, как трое рослых, дюжих моряков