При виде лорда помощник ожил, приободрился, из глаз исчезла обреченность.
— Лорд Тарьяр, — бросился он к нему с надеждой, словно у Тарьяра в кармане уже лекарство было приготовлено. Разве что успокоительное… Надо было прихватить.
— У нас тут вот… — помощник указал на кровать, где лежала девочка. Принцессу главный целитель академии узнал сразу, несмотря на измененный цвет волос и короткую стрижку.
Но больная позже, главное сейчас другое.
— Вон! Все вон из комнаты! — прохрипел Тарьяр, глядя на Шестого и отчетливо осознавая, что судьба короны в его руках. По протоколу нужно закрыть принца в целительской, как и остальных, кто контактировал с больной. Но если наследный принц еще не заболел? Риск подцепить чуму кратно возрастет.
Еще и сын Четвертого здесь, — мысленно простонал Тарьяр, представляя, что скажет король. Двое из королевской семьи под угрозой заражения… А третья — сама угроза.
Кровавая чума была страшным гостем, и пусть Асмас никогда с ней не сталкивался, но рассказов предков об ужасной болезни было достаточно, чтобы начать паниковать.
— Лорд Тарьяр, мы все с ней контактировали — примирительно произнес наследный принц, заставив целителя в полной мере осознать хрупкость мира. И ведь ничто не предвещало беды. Разве что с утра ожидались страждущие от похмелья. И тут прям пеплом на голову… Не просто болезнь — катастрофа. Причем катастрофа неизученная. Теоретически огонь должен был выжечь эту заразу. А если нет? Мало данных. Мало записей. Мало выживших, чтоб эти самые исследования провести.
Тарьяр выдохнул, беря себя в руки.
— Корпус закрыть на карантин. Никого не выпускать. Даже целителей, — посыпались команды. — Ставим барьер. Каждого в отдельную комнату на изоляцию. Все обработать.
— А как же охрана? — и помощник кинул испуганный взгляд в коридор.
— Всем снять маскировку, — разнеслось приказным ором по коридорам целительской. — Безоговорочно выполнять распоряжения целителей. С этого момента вы переходите под мою ответственность.
Может, он сейчас и перестраховывается, но лучше так, чем потом смотреть на горящие в огне трупы.
Кажется, до курсантов начала доходить серьезность ситуации. Побледнели. Кто-то нервный отшатнулся от кровати, а Илья, наоборот, придвинулся ближе. Глупец! Они все здесь в одном огне.
Тарьяр вышел в коридор. Посмотрел на выстроившуюся вдоль стен охрану. Дети что? Рявкнул — послушались, а с этими договариваться придется. Они так же несут ответственности за подопечных, как он за больных. Хорошо еще, что Майры здесь нет. Ее лорд Кайлес после полуночи увел с собой на какие-то посиделки менталистов.
— Это что за дрянь, целитель? — спросил старший, косясь на палату.
— Это пока неустановленная дрянь, — криво усмехнулся Тарьяр, — но предварительно, мы можем получить вспышку кровавой чумы.
Кто-то сдавленно выругался.
— Она же заразна, как жыргхва, — поменялся в лице старший. — А девчонка, то есть принцесса Оля всю ночь во дворце провела. Еще и на построении была.
Тарьяр ощутил, как ноги подкашиваются, а сердце пропускает удар.
На построении были все, — с отчаянием подумалось ему. Высочества, величество, курсанты, весь преподавательский состав. Интересно, какой заразный период у этой дряни?
— Дворец тоже на карантин, — процедил Тарьяр, — но сначала мне нужна полная картина. Так что не мешайте, господа, работать. Разойдитесь по палатам. Освободите проход. И попрошу без глупостей. Никаких прорывов на свободу. Не заставляйте меня докладывать королю о нарушении протокола.
— Мы-то разойдемся, — с ленцой согласился старшой, и во взгляде мелькнула насмешка, — почему бы на койке не поваляться, а вот с карантином у вас вряд ли получится, — и он многозначительно посмотрел на входную дверь.
Тарьяр проследил за его взглядом, выругался и помчался наводить порядок, да укреплять оборону целительской: стращать дежурного, давать ему в помощь парочку целителей покрепче и поустойчивей. Остальные занялись устройством внезапно свалившихся пациентов. В палате у больной спешно выстраивали барьер. Оттуда доносились возмущенные крики — его высочество отказывался покидать сестру. В конце концов послышался звук удара, и Шестой вышел в коридор, неся младшего брата на плече. За ним, точно за вожаком, послушно выползли перепуганные курсанты. Следом расползалось синим облаком дезинфицирующее заклинание.
Не понятно — подействует ли, — подумалось Тарьяру, — но с ним однозначно спокойнее.
Охрана с курсантами послушно занимали палаты. Коридор успокаивающе пустел. Лишь целители носились по нему с озабоченными лицами, больше наводя суету, чем делая что-то полезное.
Тарьяр вошел в комнату к больной. Отметил неровное дыхание, бледность покровов, жар, слабое сердцебиение и, конечно же, черную сетку, расползавшуюся по коже. Первый признак чумы. Потом начнутся кровотечения: из глаз, ушей, из пор кожи. Собственно, потому заболевание и прозвали кровавым. Ну а чумой нарекли — из-за заразности.
— Что теперь будет? — испуганно спросил помощник, нервно сжимая и разжимая в руках полотенце. — Мы же никогда… У нас и методик-то нет. Чем лечить?
Сейчас, когда вокруг не было посторонних ушей, можно было и поистерить.
— Выжигать попробуем, что еще? — нервно буркнул Тарьяр, прикидывая, у кого можно было запросить помощи. Шакринарцы? Но то, что поможет воднику, не факт, что вылечит огневика. Чума каким-то образом воздействовала на связь со стихией. Именно поэтому ее лечение и было затруднено.
— А выдержит ли? С водным даром-то? — помощник озабоченно посмотрел на девочку.
Тарьяр и сам не знал — выдержит или нет, но других идей не было.
— Начнем с анализов. Хочу точно убедиться, что это именно чума, — распорядился Тарьяр, засучивая рукава. Пусть он и хватается за соломинку — видно же, что это чума, но лечить без анализов не хотелось. Наверное, это слабость. Желание оттянуть неизбежное, когда придется рисковать, кладя на одни весы жизнь и смерть пациента.
Они уже закончили брать кровь и слюну, упаковали все в специальный ящик, когда от входа донесся истошный крик дежурного целителя:
— Запрещено! Карантин!
— Началось, — страдальчески скривился Тарьяр, выскакивая в коридор. Он еще успел крикнуть помощнику, чтобы тот мчался в лабораторию, как ему в лицо пахнуло нестерпимым жаром. Раздался треск. Заорал что-то возмущенное дежурный и, перекрывая его вопли, донеслось громогласное:
— Где моя дочь?
Так грязно Тарьяр еще не ругался. Он вообще редко когда ругался, считая, что в лечении важна любая помощь и лучше лишний раз упомянуть Девятиликого, чем темную сущность этого мира.
— Ваше высочество! — голос от возмущения пробился фальцетом.
— Где? — рявкнул Фильярг в лицо главному целителю. Тарьяру с огромным трудом удалось не отшатнуться.
— Извините нас, — донеслось из-за спины принца, и на локоть мужчины, удерживая, легла женская рука, — мы просто хотели увидеть дочь.
Четвертый, ассара, — мысленно считал новых пациентов Тарьяр, уже понимая, что палат на всех не хватит! И надо было начинать