Однако, кое-что полезное в легенде имелось.
— Хочешь сказать, кому-то понадобился Дар для изготовления элексира бессмертия? — хмурясь, спросил Первый, уже прикидывая аргументы этой версии.
— Надвигающаяся смерть веская причина, чтобы и кучу денег потратить, и ребенка использовать, — пожал плечами Харт.
— Давайте, отложим догадки до тех пор, пока не поговорим с Олей, — принял решение его величество. — Уже почти пять утра, — глянул он на часы. — Подождем еще немного, а потом я попробую связаться со стихией, выясню, что к чему.
И тут браслет Харта ожил.
— Есть движение, — доложил он.
Глава 15
— И что мы сидим? — подскочил Альгар.
— Пожалуй, и мне стало любопытно, — согласился король, и все дружно двинулись к тронному залу. Но стоило им оказаться в коридоре, как Харт выругался, останавливаясь:
— Ее перехватили.
— Кто? — испугался Шестой.
— Твоя гвардия, — не скрывая сарказма, проговорил Харт и, поднеся браслет к губам, надиктовал приказ: — Не вмешиваться, наблюдать.
— Не хочу ее пугать, — пояснил он, — начнем друг у друга отбирать, девчонка совсем потеряется. Пусть уже в академию тащат эти, — он неодобрительно поморщился, — ловцы шпионов. Да и Четвертый с ассарой тоже там. Встретят дочь.
И тут вдалеке что-то грохнуло. Взвыла было сирена, но поспешно заткнулась спустя пару секунд.
— Какого пепла⁈ — рявкнул, хватаясь за сердце, Первый. — Мало ограбления, на нас еще напасть решили? И чьи дети на этот раз?
Браслеты замигали у всех.
— Стихия, — с некоторым облегчением выдохнул Шестой, прочитав сообщение.
— Что за ночь⁈ — страдальчески простонал Лиестр. — Раз стихия защиту пробила, значит, точно будет пожар.
Его величество понимающе усмехнулся, напомнив:
— Ты в свое время раз пять дворец поджигал, пока тебя в Первый тэорат не сплавили. А стихия… Разберемся.
— Хотелось бы, — согласно проворчал Харт, вчитываясь в донесения, — потому как наш драгоценный с какой-то жыргхвы портал во дворце открыл. Огненный. Защита пеплом. Еще и пожар зафиксирован. Где⁈ — потрясенно спросил у самого себя Третий. Выдал длинное ругательство и сорвался с места. Бегом!
— Что это с ним? — удивился Шестой, дернулся было следом, но заставил себя остаться на месте. Нахмурился. Сподвигнуть вечно невозмутимого Харта бегать могло только что-то очень серьезное. Но Третьему мешать не стоило, а вот помочь с Олей…
— Действительно странно, — согласился с ним его величество. — Неужели все-таки нападение?
— Не сильно защита пострадала-то, — Первый погрузился в проверку контура специальным артефактом, — только у гостевого крыла восстанавливать придется.
— У гостевого? — эхом откликнулся Шестой, стукнул с досадой себя по лбу. — Там же плесень шакринарская!
Заметался взглядом…
— Давай уже в академию, — хлопнул его по плечу отец. — Здесь и без тебя разберутся. Судно все равно не выпустят из порта. Лично под контроль возьму. Сестра важнее. Чуется мне, это не все сюрпризы на сегодня.
Обратный путь выглядел не столь пугающим. В присутствии воды тронный зал растерял половину своей таинственности. Стихия плыла рядом, и лунный свет, падая на ее фигуру, вспыхивал желтыми искрами. Мерцал чешуйками воды. Переливался, струясь по длинным, похожим на водяные иглы волосам.
— Моя-то замуж вышла, а малька еще не подарила, — по-семейному жаловалась девочке стихия. — И вроде огневика ей нашла: высокого, красивого, горячего… А нет же… Тянут чего-то.
Оля сочувственно кивала. В мыслях вместо высокого, красивого и горячего огневика представлялся Ветер. И сердце ныло, напоминая, что она ему так и не помогла. Не смогла забрать артефакт.
Девочка с расстройства прикусила губу. Одна часть рвалась вернуться — забрать камень, отдать лорду. Вторая говорила, что красть у семьи — хуже предательства. Да и как ей потом отделаться от лорда? Он ведь потащит ее на корабль. А сейчас, когда память вернулась, одна только мысль оказаться рядом с Анселем вызывала тошноту.
Она шла, потихоньку замедляя шаг. Навалилась усталость, словно прошло много времени. Потянуло в сон, по коже от недосыпа побежали волны мороза. Она зябко поежилась. Захотелось домой. В постель. Спать. Просто спать, не думая ни о чем и ни о чем не переживая.
— Я, конечно, люблю горячих мальчиков, но не в таком количестве, — пробормотала вдруг вода, останавливаясь. — Увидимся, рыбка моя, — махнула она рукой и красиво рассеялась на капельки воды, исчезая.
Оля устало пожала плечами, потянула на себя тяжелую дверь, раздумывая, как ей попасть домой так, чтобы переволновать меньшее число взрослых. Ночь все-таки.
— Вот ты где! — торжествующе заорали над ухом, и на плечо, стискивая, легла тяжелая рука.
Оля испугано подняла голову, на нее с ликованием — добыча поймалась! — смотрел знакомый десятикурсник.
— И где только прятался? — хмуро уточнил второй. — Мы же проверяли тронный зал. Полночи дворец просеивали. Умеешь ты, мелочь, в прятки играть.
— Так артефакты у него небось шакринарские, — со знанием дела поведал третий. — Вот и пеплил, следы заметая.
— Ладно, — решил первый, — тащим его в академию к Илье. Там и разберемся, что за двойник такой выискался.
— Ты это… — обратился он к ней, — не дергайся. А то хлипкий больно. Поломаем.
Услышав имя брата, Оля обмерла от радости. Замотала головой, мол, дергаться не буду. Еще и шаг ускорила — за спиной словно крылья выросли от предчувствия скорой встречи.
— Вот дурной, — проворчал десятикурсник, притормаживая ее за плечо — чуть нужный поворот не проскочили.
Чтобы не пугать город толпами не совсем трезвых курсантов, возвращающихся с празднества, корона в виде исключения разрешила на одну ночь открыть портал в академию сразу за оградой дворцового парка. Туда сейчас и тянулись группками старшекурсники. Малышей отправили сразу после полуночи.
Когда Оля с курсантами вышла на крыльцо, в парке уже гасли праздничные огни, на улице стоял утренний мороз, безжалостно кусая за щеки и хватая за нос. Оля почти сразу затряслась, зябко ежась в парадной форме.
К ним подлетело несколько световиков, и желтые шары поплыли рядом, освещая покрытую тонким ледком дорожку. Не сразу Оля заметила, что начало светать. Небо уверенно серело на востоке, и там, пока еще едва заметно, копилось розовое, наползая снизу.
— Сколько сейчас времени? — испуганно спросила девочка — сердце стиснуло