Время завтрака уже прошло, а до ленча оставалась пара часов, так что народу в кафе было совсем немного. Одинокий старичок с чашкой кофе и эклером и влюбленная парочка с мороженым – вот и все посетители.
Лейтенант поглядывал на меня с каким-то непонятным выражением лица.
А я молча рассматривала обстановку: добротная мебель, приглушенный свет, кружевные салфетки и вазы с цветами. На нашем столике красовались чайные розы – роскошь по мартовским меркам.
– Скажите, мисс Вудс, – наконец заговорил Эллиот. – Почему вы привели меня именно в эти три аптеки? В городе их десяток минимум.
– Больше, – пожала плечами я. – Штук двадцать.
– Тем более, – не стал спорить он. – Так чем подозрительны эти? Понимаю, с Толботом и Рейстедом вы не в лучших отношениях… Кстати, почему? Но мистер Флемм – ваш приятель…
Он умолк.
– Друг, – поправила я. Поймала себя на том, что нервно комкаю салфетку, и сложила руки на коленях. – А причина проста. Я ведь говорила, что черноголовник – дело рук кого-то из альбов. Без нашей магии его не получить.
Эллиот поморщился – даже само слово «альбы» было запрещено. «Проклятое семя» и «проклятая кровь» – вот как нас называли. Изредка еще блондинами и белоголовыми.
– Кроме моей аптеки, в городе только три, в которых работают наши, – продолжила я угрюмо. – Нас мало осталось, лейтенант!
– Разве доктор Рейстед – ваш? – возразил он.
– О, нет! – с чувством сказала я. – Но…
Официант почтительно расставил на столе вазочку с крохотными печеньицами, блюдо с бутербродами, чашки и большой кофейник.
– Приятного аппетита! – пожелал он и растворился между кадками с пальмами.
– На него работают две девушки, – продолжила я. – Наших.
Эллиот щурил внимательные темные глаза и пил кофе.
– Он их заставил?
– Да! – Печенье хрупнуло в моих пальцах, и я опустила взгляд, пряча ненависть. – Обманул, заставил, купил – Рейстед ничем не гнушается. Лили, той девушке, которую мы видели, не повезло – ее близкие погибли при крушении поезда. И она осталась одна в семнадцать лет…
Я умолкла и вдохнула глубоко-глубоко.
– И что дальше? – подбодрил меня Эллиот, устав ждать.
Он с аппетитом уплетал очередной бутерброд. Зато мне кусок в горло не лез.
– А дальше Рейстед ее окрутил. Что-то наплел о долгах отца, щедро предложил крышу над головой… Рейстед – бывший военный врач, вышел в отставку по ранению, купил практику… Только обычных докторов много, так что он не особо преуспел. А наши лекарства всегда в цене.
– Почему он на ней не женился? – Эллиот отхлебнул кофе.
Прямого запрета на браки не было, хоть чистокровных блондинов и не любили. Или, скорее, боялись.
Особой щепетильностью в этом вопросе отличались только благословенные. Они не прочь были завести интрижки (иначе откуда бы взялись полукровки?), но даже своих детей не признавали.
– А зачем? – пожала плечами я. – Он и так получил все, что хотел. А потом еще откуда-то привез Энн. Он хорошо устроился, согласитесь.
– Откуда вы знаете? – он недобро сощурился. – Может быть, это сплетни?
– Вы сами видели, как он обращается с Лили! – резко возразила я. – Как с рабыней! Что же до «сплетен»… Думаете, Рейстед не пытался прибрать к рукам и меня?
Эллиот поднял брови, и я ответила на незаданный вопрос:
– Я приехала в Тансфорд два года назад. Рейстед… – я помялась и повторила обтекаемо: – Сделал все, чтобы прибрать к рукам и меня.
– Но ему это не удалось?
– Как видите!
Я заставила себя глубоко вдохнуть. Как он умудряется вытащить из меня то, о чем я говорить не собиралась?
Хотя о своих методах я точно откровенничать не стану.
В конце концов, разве я не вправе защищаться сама, если уж закону нет до меня дела?
Эллиот откинулся в кресле, сцепив руки.
– Скажите, мисс Вудс, а на кого бы поставили вы? Кто из них продал яд?
– Не Флемм, – не задумываясь, откликнулась я. – Я бы поставила на Рейстеда, хотя вы посчитаете меня предвзятой. Толбот тот еще тип, но он и так преуспевает. Зачем рисковать? А Рейстед жадный…
Эллиот кивнул, соглашаясь, а я закончила резко:
– Это если яд вообще купили здесь! Скажите честно, лейтенант, зачем вы это делали?
– Что именно? – невозмутимо откликнулся он.
Я подалась вперед.
– Таскали меня по аптекам! – рявкнула я. Старичок за дальним столиком обернулся и неодобрительно посмотрел на меня. Я продолжила чуть тише: – Вы же спокойно могли взять у меня адреса и отправить по ним своего сержанта! А вместо этого дурите мне голову.
– Какая экспрессия, – усмехнулся Эллиот. – Я поступаю так, как считаю нужным, мисс Вудс. И я вновь задаюсь вопросом, откуда вам столько известно о следствии.
– Люблю детективы! – с вызовом ответила я и потянулась, чтобы налить себе кофе.
Но лейтенант мне не позволил.
Он молниеносно перехватил мою кисть и задрал рукав почти до локтя.
На белой коже запястья багровели следы пальцев.
– Откуда у вас синяки, мисс Вудс? – негромко осведомился Эллиот.
– Мужчины бывают грубы, лейтенант, – я поджала губы и попыталась вырваться из захвата.
Он не отпустил.
– Особенно темноволосые? – проронил он, глядя мне прямо в глаза.– Они ведь свежие. Готов поклясться, появились только вчера.
Мелькнула мысль свалить все на сержанта или самого лейтенанта, но… Эллиот хватал меня за плечи, а не за запястья. А его подчиненный вообще обошелся моральным давлением.
Лучше не завираться.
– Вряд ли, – парировала я. – У меня очень нежная кожа, на ней все долго заживает.
– И все же, – лейтенант осторожно коснулся уродливых следов, прижал палец к бьющейся жилке. И спросил, не отводя взгляда: – Мисс Вудс, эти синяки оставил Мастерс?
– Мало ли, кто…
– Да или нет? – перебил он непреклонно. – Только честно, вы ведь знаете, что я почувствую ложь.
Он подался вперед. Крылья его породистого носа раздувались, ловя малейшие оттенки запахов.
На мгновение мне показалось, что воздух между нами дрожит от напряжения.
И я сдалась.
Выговорила яростно:
– Хорошо. Он… вел себя недостойно. И схватил меня за руку. Вы довольны? Но я его не убивала!
Не стоило повышать голос. Официант как раз принес наш заказ, и теперь смотрел на меня с ужасом и любопытством.
Я прикусила губу и отвернулась. Ненавижу!
Хотелось встать и уйти. Но кто бы меня отпустил? Неудивительно, что Эллиот так любит рыбалку – видимо, ему нравится наблюдать, как крючок раздирает горло доверчивой жертвы.
Официант расставил посуду, разложил снедь и осведомился, косясь на наши сцепленные руки:
– Что-нибудь еще, мистер Эллиот?
– Нет, спасибо, – рассеянно откликнулся лейтенант.
Официант нехотя, нога за ногу, пошел прочь.
Эллиот бессовестно обманул его надежды и заговорил, лишь когда он