Но, как бы там ни было, влюбленные йоги хотели быть вместе и, более того, решили отправиться на зимовку на Бали. Услышав это, Офелия облегченно вздохнула, хотела было пожелать им попутного ветра в одно место и уже мысленно мараковала, как бы сделать так, чтобы Юра тоже отправился на неведомое Бали вместе с ними. Но тут опять заговорила Оксанка:
– Мааам! Монна хотела, чтобы мы с Димкой взяли кредит и отдали ей в счет долга Матвея за дом. Она даже предложила переоформить свою долю на нас. Димка обиделся и ушел, потому что он и так является единственным наследником, зачем ему еще вкладываться в какой-то дом в деревне! Тогда Монна надумала предложить тебе взять кредит, а она переоформит свою долю на дом на тебя.
Оксанка говорила капризным голосом, но в нем чувствовался подтекст, что как ни крути, а им кредит брать не резон, а вот Офелии стоит над этим подумать. Офелия, воодушевленная возвратом денег за визит к психологу, соображала очень плохо. Несколько минут она молчала, потом задавала разные вопросы из серии: а че я, а нафига мне это, а почему бы вам всем не пойти куда подальше? Но Монна была непреклонна. Она считала, что семья должна помогать друг другу. И если Офелия будет полноправной хозяйкой в доме, то ей быстрее удастся наладить с Матвеем полноценную семейную жизнь.
Что-то подсказывало Офелии, что она и так сможет стать полноправной хозяйкой, без всяких кредитных обязательств. Поэтому она уклонилась от принятия решения и сказала, что ей надо посоветоваться с близким человеком.
– Я тогда разбужу Матвея Петровича! – Оксанка встала из-за стола и направилась в спальню.
– Не-не-не! – окрикнула ее Офелия. – Я не с ним хотела посоветоваться!
– Папу разбудить? – удивилась дочь.
– Не-не-не! Пусть человек отдыхает, ему поди теперь новую бизнес-идею надо придумать и кому-нибудь втюхать.
Оксанка, йогиня и хахаль недоуменно смотрели на Офелию, не представляя, с кем она хочет посоветоваться. А Офелия, предчувствуя, что вся эта компания может сейчас крепко присесть ей на уши и начать убеждать в необходимости взять кредит, быстро встала из-за стола и направилась к выходу из квартиры.
– Мам, с кем ты советоваться-то будешь? – крикнула ей вслед Оксанка.
– С Фимой, с кем же еще! Она ж мне как сын, то есть, как брат! То есть, как сестра! – Офелия чувствовала, что врет нескладно, поэтому поспешно вышла из квартиры и захлопнула дверь.
Она возвращалась в деревню одна и обдумывала сложившуюся ситуацию. В том, что родственники – неизбежное социальное зло, она сегодня убедилась окончательно. Никакой кредит она брать, конечно, не собиралась, но понимала, что сейчас к списку непрошенных гостей в деревенском доме может добавиться хахаль йогини. На Бали-то без денег они не улетят, а Оксанка с ними точно не уживется. И тогда на их калитке можно будет смело вешать табличку «Дурдом». В мрачных думах Офелия доехала до деревни и, когда выходила из автобуса, заметила возле здания автостанции бабку Фиму. В руках она держала плакат с надписью «Кто ответит за развал СССР?».
Пассажиры автобуса проходили мимо бабки и с недоумением смотрели на плакат. Офелия дождалась, пока поток людей схлынет, подошла к Фиме и спросила, какого черта она тут делает?
– Конкурент твоего Забубырзика меня агитатором работать позвал! – гордо сказала бабка! – Он сторонник возвращения советской власти!
– Бабка! Пошли домой по-хорошему! – Офелия говорила негромко, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Мне за три часа уплочено! Гонорар надо отработать! – деловым голосом ответила Фима и демонстративно повернулась к Офелии спиной.
Глава 19
Как Офелия не одобрила новую бизнес-идею бывшего мужа
Я восторгаюсь содержанием!
Елена Александровна Ларионова/Яндекс. Дзен
Начало следующей рабочей недели прошло относительно спокойно. Офелия работала в цехе и выполняла монотонную работу на упаковочной ленте. В обед вместе с Таней, Машей и Лариссо она пила чай, ела принесенные с собой бутерброды. Тетки стали докладывать друг другу обстановку на личном фронте, и Офелия слушала, раскрыв рот, подробности из их жизни.
Лариссо сообщила Маше, что вчера опять видела ее муженька с какой-то теткой, и отношения у них явно зашли далеко. Маша с равнодушным видом отмахивалась рукой и говорила:
– Да пофиг! Волноваться надо, когда мужик зарплату домой не приносит, а мой мне все до копейки отдает. А что он по бабам шастает, так я в курсе, он смолоду такой. Что теперь?
Лариссо слушала и мотала на ус. Несмотря на свою неординарную внешность, она все-таки рассчитывала выйти замуж. Но теперь сомневалась, надо ли ей в будущем быть верной женой. Таня перед обедом покрутила обруч и, присев к столу, назидательно сказала Лариссо:
– Я вот тоже мужу изменяю. У меня знаешь, сколько поклонников сейчас? Четыре! Зато не скучно, хотя и путаюсь постоянно. Я как в той считалочке про сороку-ворону, вечно про себя повторяю: этому дала, другому дала, вот этому не дала.
Лариссо с плохо скрываемой завистью слушала Танин рассказ. А Офелия, под впечатлением от услышанного, забыла даже про свою ветчину. Она думала, что у нее непростая жизненная ситуация, но, как выяснилось, ее коллеги живут еще более оригинально.
В конце рабочего дня, когда Офелия уже поглядывала на часы и собиралась домой, к ним в цех забежал технолог и сказал, чтобы все женщины срочно шли в фабричный клуб. Маша обреченно вздохнула, Таня сквозь зубы процедила: «Начинается…», а Ларриссо мрачно сказала, что это надолго.
В клубе уже были и другие женщины с фабрики. Всех собрала дочь Забубырзика Эльза Антоновна. Надменным голосом она объясняла женщинам, что нужно срочно украсить клуб к завтрашнему мероприятию: сделать картонные фонарики, флажки на веревочках, повесить на шторы какие-то цепочки из бумаги.
– А че за мероприятие? – шепотом спросила Офелия у Лариссо.
Та многозначительно закатила глаза, давая понять, что это очередная дурацкая инициатива родственников директора.
– А почему мы после работы должны этой фигней заниматься? – не унималась Офелия. – Переработка оплачивается?
Лариссо посмотрела на нее, как на человека с другой планеты, и шутливым тоном посоветовала:
– А ты спроси про оплату! Видишь, тут прям все рвутся задать этот вопрос.
Офелия посмотрела на присутствующих, все молча внимали указаниям дочурки директора и беспрекословно начали осваивать искусство оригами. Было понятно, что никто не хочет рисковать своим рабочим местом. Офелия тоже честно пыталась сваять хоть что-нибудь стоящее из картона и цветной бумаги, но у нее получалось плохо.
Сама Эльза куда-то свинтила, и бабы дали волю чувствам и словам. Прошлись как следует по личностям родственников Забубырзика и сопоставили занятие оригами с бывшей работой Эльзы в детском саду. Коллективно решили, что педагогическое прошлое Эльзы очень плохо сочетается с должностью заместителя директора по развитию, и поэтому у нее возникают бредовые идеи.
В разгар работы по украшению зала в клуб заскочил какой-то мужик, приехавший на фабрику в командировку. Он кого-то искал, чтобы подписать бумаги. Мужик спросил у теток, кто они такие?
– Мы детский сад! Разновозрастная группа! – серьезным голосом сказала Лариссо.
Мужик удивился и убежал, тетки хохотали, а Офелия ловила себя на мысли, что не так уж плохо она проводит время. Домой она вернулась поздно вечером в хорошем расположении духа. Фимы не было, видимо, ее затянула агитационная работа. Зато в кухне за столом сидели ее бывший и нынешний мужья, кристально трезвые и деловые. Они обсуждали детали нового бизнес-проекта. Офелия подсела к ним, чтобы послушать.
Юра убеждал Матвея, что во дворе его деревенского дома идеально приживется контактный