Помимо типов в моей съемной комнате наличествовали: десятки бутылок под столом и парочка на нем, в компании не аппетитного вида закуски и пепельницы с горой окурков, разбросанные незнакомые мне вещи и плотное, хоть ножом на куски пластай, облако сигаретного дыма, от которого прям глаза заслезились.
— О-о-о, ты смотри какая шмара к нам подвалила! — обрадовался моему появлению один типов, разворачиваясь и обшаривая меня липко-пьяным взглядом. — Жарик подогнал тебя? А чё такую тощую тогда?
— Что, блин? — опешила я и на всякий случай попятились из комнаты и тут меня сцапали за локоть, изрядно напугав.
Вместо ещё одной, уже придуманной мною за мгновенье, уголовной рожи, на моем локте повисла всего лишь Светлана Тимофеевна — пожилая женщина, у которой я и сняла комнату по объявлению, найденному на столбе.
— Алисочка, деточка, иди-иди сюда! — сдавленно зашептала она и потянула меня в свою комнату по соседству.
— Ма-а-ать! — заревело нам вслед из комнаты. — Куда, бля-а-а?!
— Что происходит? Кто эти люди и почему они в моей комнате? — продолжила возмущаться я, но за хозяйкой пошла.
— Сын это мой, Серёженька вернулся. С друзьями празднует. — почти шепотом ответила она.
— Ма-а-ать! — опять заорали из-за прикрытой двери.
— Сын? Вы же говорили, что он на Севере работает и ещё два года не вернется. И что, блин, можно праздновать сегодня?
— Говорила-говорила. Но так уж вышло, Алисонька, раньше вернулся. По амнистии. Это и празднуют.
— По амнистии? — опешила я и покосилась на стену, за которой как раз пьяно загоготали, с большим опасением. — Он в тюрьме сидел что ли? Вы же говорили просто работал!
— Ну так не руки же сложа сидел. Там все работают. — ответила квартирная хозяйка на полном серьёзе и продолжила в глаза мне смотреть, будто чего-то ожидая. И тут до меня дошло.
— Так, ладно. Получается, что жить я тут больше не могу.
— Так и получается, Алисонька. — охотно, будто даже обрадовавшись, закивала Светлана Тимофеевна. — Сережа хороший у меня, но сама понимаешь… лучше от греха… да и негде теперь. Ему же с друзьями где-то посидеть надо и женщину привести…
— Деньги мне верните, пойду другое жилье я искать. — вздохнув и смирившись с неизбежным, попросила я.
Тело ныло после перетаскивания ящиков в ларьке, куда смогла пристроиться на работу без опыта, глаза слипались, но что тут поделаешь.
— Так нет денег-то, Алисонька. — развела руками пожилая женщина, продолжая смотреть мне в глаза с совершенно невиннейшим видом
— В смысле нет? — я даже головой мотнула от изумления. — Я же вам за два месяца вперёд заплатила, как вы и просили.
И продукты на свои все это время покупала, причем на двоих, потому как, ну неловко мне было бы есть самой, не угощая и ее.
— Заплатила-заплатила, правда твоя, но денег нет. — снова запросто согласилась со мной Светлана Тимофеевна и засуетилась. Развернулась, схватила со стула мои сумку с вещами и сунула мне же в руки. — Серёженька забрал все. Он же вышел только, одеться-обуться надо, опять же погулять немного, не на курорте же был. Вот и забрал. А ты лучше иди, Алисонька. Пьяные же мужики, опять же, без женщин сколько, как бы не вышло чего худого…
— Что значит иди?! — вспылила я. — Куда я пойду без копейки? Возвращайте деньги и пойду!
— А ты меня тут на горло не бери! — метаморфоза, обратившая милейшую пожилую женщину и злобную ведьму была мгновенной и шокирующей. Светлана Тимофеевна с неожиданной силой стала выталкивать меня из квартиры. — Иди, сказала, по-хорошему! А то сейчас крикну Серёженьку с друзьями и скажу, что ты мне тут хамишь, да деньги вымогаешь. Они тебе живо мозги вправят, да через такие места, что ноги потом не сойдутся!
— Господи, да как вам не стыдно нести такое! Пожилой же человек и женщина! — обалдела я от такого поворота, но вытолкать себя позволила. Ну не драться же мне, в конце концов, с ней, она мне в бабушки годиться.
— А ты меня не стыди! Не доросла ещё!
— Я сейчас в полицию пойду!
— Давай-давай, нужна ты им больно. Договор мы с тобой подписывали? Нет! Свидетели есть, что ты мне платила? Нет! Вот и иди пока цела. А будешь бегать жаловаться — Серёженька тебя быстро угомонит за каким-нибудь углом.
Дверь захлопнулась перед моим лицом, обдав резким порывом воздуха. Постояв с полминуты, я закричала от досады и обиды, пнула дверь, отчего в ногу больно стрельнуло и шипя похромала вниз по лестнице.
— Вот и что мне делать теперь? — прошептала себе под нос, чувствуя полное бессилие.
Не идти же обратно у матери ключи от квартиры выпрашивать со всеми вытекающими. Нет, так унижаться не хочу, смысл был тогда вообще уходить.
Лучше уж на вокзале вообще поночую, посплю в креслах в зале ожидания, чем вернуться и увидеть как мать на пару с Робертом торжествуют от того, что все вышло, как они и говорили. Я никчемная, ничего сама не смогла, сдалась и приползла обратно, чтобы подчиниться их условиям. А еще, что так отчаянно скучаю по Роберту, его прикосновениям и моментами слабости и усталости жалею, что не оставила все как есть. Ведь так у меня был любимый, пусть и чужой муж, а теперь я совсем одна.
А ведь до сегодняшнего утра мне казалось, что все у меня идёт относительно нормально. Насколько это конечно возможно после того, как прежняя жизнь разлетелась вдребезги. Комнату нашла в первый же день, как ушла из материнской квартиры, хоть чуть и покоробило, что заплатила за нее остатками денег, которые давал раньше Роберт.
С работой оказалось чуть посложнее. Сходу чуть не влетела в серьезные неприятности, найдя в газете объявление о высокооплачиваемой работе для девушек до двадцати пяти. Почуяла неладное, когда с порога почему-то в странной квартире, вместо офиса, у меня потребовали отдать паспорт, который по счастью тупо забыла. Пришлось в прямом смысле бежать, сломя голову, отпихнув с дороги амбала, пытавшегося преградить мне путь. Повезло, что он не удержался на ногах и рухнул, а входную дверь запереть не успел.
Я даже в полицию пошла после этого и заявление написала. Нет, ну это же ни в какие ворота, в открытую такая мерзость происходит, объявления эти гады в газете публикуют. Правда по безразлично-скучающему лицу дежурного в отделении поняла, что ни черта они хода моим писулькам не дадут.
— Вот, кстати, насчёт паспорта… — пробормотала и поставила сумку на