– Милок, я же на операцию дочери прошу, а ты мне мусор какой-то ссыпал… – Сердито заворчала вслед старуха. Я, не оборачиваясь, продолжил путь.
Через неделю мама крестилась. Я же так и остался некрещеным. Комок в груди постепенно таял, уступая место параноидальным приступам. Угрызения совести меня почти не мучили. Я ведь сделал это «ненарочно», а скрыться и не помочь человеку меня заставила мама. К тому же удар был настолько сильным, что помогать наверняка было поздно и бессмысленно. Но мне стали сниться сны… Сны, в которых я снова сбивал кого-то на машине. Сны, в которых появлялась белая сумочка. Сны, в которых я разными способами – ножом, из пистолета, с помощью яда – убивал людей. В тех снах я скрывался от наказания, и в то же время мучился от того, что оно меня не настигает.
Вместо угрызений совести внутри поселился страх, что меня найдут и посадят в тюрьму. Первое время я испуганно следил взглядом за каждым милиционером, вздрагивал от телефонного звонка или звонка в дверь. Мечтал о том, чтобы уехать из Москвы и из России. Но постепенно приступы паранойи становились реже и слабее. Все успокаивалось…
Параноидальные чувства вновь охватили меня три недели назад, когда я обратил внимание на следившего за мной мужчину в черном костюме и темных очках. Все события и переживания прошлого в одно мгновение всплыли на поверхность – как шарик пинг-понга из воды.
Глава 13
Соня опять опаздывала. Со вчерашнего вечера настроила себя выйти из дома не позже полдевятого утра, чтобы успеть занять очередь и не появится в паспортном столе в час пик, когда там столпотворение разношерстной публики, и никто даже не может вразумительно сказать, кто последний.
Из-за такого же глупого опоздания она не получила паспорт в прошлый раз. В результате не смогла поехать в авантюрно-кладоискательскую поездку в Казахстан.
«Ду-ду-ду-ду-ду, – тихо напевала она себе под нос, быстро шагая от метро к зданию паспортного стола, – ду-дурочка…»
Соня не умела злиться на себя, но сейчас ее охватила досада на свои слишком частые в последнее время опоздания. «Каких ворон я ловлю?» – Задавалась она про себя вопросом. Потом этот вопрос выливался в рассуждения: «Почему и каким образом сокращается время? Сжимается, словно гусеница перед препятствием, и все меньше зазоров для выражения своей свободы и своеволия». Что-то незаметно меняется. Хуже всего, что незаметно. Невидимый вирус в клетках… В клетках этого мира – и внешнего, и внутреннего. С невидимками так трудно сражаться. Соня прошла вдоль знакомой решетчатой ограды. И здесь – толстые серые металлические прутья, между которыми зазоры. Когда быстро идешь мимо и смотришь на них боковым зрением, они начинают рябить перед глазами, и мир за ними становится похож на кинопленку, прокручиваемую старым проектором. Снова ощущение сужающихся зазоров-кадров.
Соня уже полгода проработала помощником директора в финансовой компании. Вела документацию, следила за корреспонденцией, назначала и отменяла встречи руководителя, участвовала в некоторых из них. Знакомилась с партнерами и клиентами, мило с ними разговаривала – на русском, и иногда на английском. Офисное пространство с преобладанием светлых цветов в интерьере придавало ощущение безопасности. Медицинская страховка, пособия на транспорт и на питание. Мило. Спокойно. Но все реже удавалось выбраться с друзьями в поездку автостопом на Алтай, или хотя бы в Крым. Зато можно было два раза в год ездить в заранее планируемые десятидневные туры – в Египет, Турцию, Таиланд, Европу, еще куда-нибудь, и потом еще и еще. Соня уже даже посчитала, что в течение своей сознательной и относительно молодой жизни (оцененной ею в тридцать следующих лет) она сможет съездить в 2 х 30 = 60 десятидневных туров, т.е. отдохнуть 60 х 10 = 600 дней и посетить 2 х 30 = 60 стран. «Даже не получится побывать во всех странах на Земле», – грустно вздохнула она после этих расчетов.
«На фиг мне эта светло-офисная безопасность и жизнь с расписанными во времени и пространстве перемещениями, когда каждый день я занимаюсь не тем, чем хочу?» Вот только чем она хотела заниматься, тоже оставалось неясным.
Соня подошла к проходной. Коренастый и бровастый милиционер в бронежилете с напускной суровостью спросил:
– Вы к кому, девушка?
– За загранпаспортом, – с готовностью ответила Соня.
– Проходите, – дежурный нажал кнопку, и металлическая дуга турникета подалась вперед.
Соня прошла через двор и вошла в здание. Как она и ожидала, в фойе перед кабинетом было не протолкнуться.
– Кто последний? – Спросила громко.
Несколько ближайших к ней людей переглянулись, но ничего не ответили.
– Кто последний? – Еще громче повторила Соня.
Мужчина с серым лицом неуверенно повернулся к ней:
– За мной женщина занимала. За ней, правда, кто-то еще, но их сейчас не видно. Держитесь пока за мной.
– Хорошо, – Соня прислонилась к косяку двери.
В глубине очереди тихо переругивались. Мужчина с серым лицом снял шляпу и вытер лоб платком. Здесь действительно было душно. В фойе вошла пожилая женщина, задумчиво оглядела очередь, потом наконец спросила:
– Кто последний?
– Я, – быстро ответила Соня, – вы будете стоять?
– Да… – Обреченно выдохнула женщина.
– На две минуты выйду. Не теряйте меня, хорошо?
Женщина кивнула.
Соня вышла в коридор. Здесь было прохладнее, дышалось гораздо легче.
Загранпаспорт для загранпоездок… Как раз для тех самых шестидесяти поездок в шестьдесят стран. «Надо будет посмотреть, сколько в паспорте страниц для виз. Вот будет забавно, если шестьдесят», – мелькнула мысль, которой она улыбнулась. Рассеянно глянула на противоположную стену и увидела лицо Давида. Немного смазанный портрет на стенде «Внимание, розыск!» Соня подошла поближе. Несмотря на плохое качество изображения (то ли ксерокопия фотографии, то ли фоторобот), это несомненно был он. Надпись под портретом была совершенно невразумительной:
«По подозрению в совершении тяжких преступлений, в том числе организации преступной группы, принуждению к необоснованному половому сношению, посягательству на половое достоинство, также по статье 105 УК РФ разыскивается гражданин с этим фотороботом».
– Блин, кто у них эти объявления пишет? – Тихо проговорила Соня. «И что имеется в виду под организацией преступной группы, – добавила про себя, – неужели экспедиция в Казахстан? Не может быть…» Во рту появилась сухость, сердце забилось чаще.
По коридору шел молодой розовощекий милиционер. Соня преградила ему дорогу:
– Извините, можно спросить про этого человека? – Ткнула пальцем в фоторобот.
Глава 14
Днем стало совсем тепло, почти жарко. Солнце светило вовсю, грело мягко, по-осеннему. Идти было легко и приятно. Айгуль шла впереди рядом с Давидом, они о чем-то негромко разговаривали. Оля, Виталик, Сергей и я немного отстали.
– Оля, вы с Айгуль подруги? – Спросил Виталик.
– Разве не видно? – Она шла, немного опустив голову и надвинув панаму на глаза.
– Видно… Просто вы такие разные…
– Может быть… – Согласилась девушка.
– Вы давно знакомы?
– Всю сознательную жизнь. – Рассмеялась чему-то своему Оля. – А если в цифрах, то с две тысячи третьего, – добавила она.
– Долго…
– Не то слово.
– Где ты работаешь?
– В массажном салоне.
– Серьезно? – Удивился Виталик, – по тебе никак не скажешь.
Оля молча пожала плечами.
– Глядя на тебя, представляется совсем другое. Что-нибудь серьезное… Научное… Или техническое. В крайнем случае, офисная работа.
– Массаж – это тоже серьезно. – Парировала Оля.
– Ты специальные курсы заканчивала?
– Я закончила технологический университет, кафедру машин и аппаратов пищевых производств. Потом мне это разонравилось, и я пошла учиться массажу.
– Я же говорил – в тебе видно что-то техническое. – Довольно улыбнулся Виталик. – Машины пищевых производств – это круто…
Оля снова пожала плечами.
– У тебя братья или сестры есть? – После паузы спросил Виталик.
– Ну… Есть брат, – нехотя ответила Оля, – но он живет в другом городе, в Джамбуле. Мы давно не общались.
– Че ты пристал к девчонке, как следователь на допросе… – Усмехнулся я.
– Интересно просто. Девушкам ведь тоже приятно, когда кто-нибудь проявляет к ним интересно. Правда, Оля?
Наша спутница подняла голову,