— Вот он, мальчишка, — сказал Хедль. — Берите его.
— Стойте. — Батервелл встал с колен. — Не смейте его трогать. Что это значит, Томмард?
— Не у всех нас молоко в жилах, ваша милость, — презрительно бросил Хедль. — Я забираю мальчика.
— Ты ничего не знаешь, — тонким голосом вскричал Батервелл. — Мы разоблачены. Фрей бежал, за ним последуют остальные. Принц Мейекар идет сюда с войском.
— Тем больше причин взять его сына в заложники.
— Нет! Я не желаю больше сражаться за лорда Пека с его самозванцем.
— Трус, — плюнул Хедль. — Не будешь сражаться — умрешь, милорд. Эй, люди! Оленя за первую кровь.
— Остановите их, слышите? — крикнул Батервелл своим стражникам. — Я вам приказываю! — Солдаты с той и другой стороны медлили, не зная, кого им слушать.
— Придется самому, видимо. — Черный Том обнажил свой длинный меч, Дунк сделал то же самое.
— Держись позади меня, Эгг.
— Сложите оба оружие! — завизжал лорд. — Я не допущу кровопролития в септе! Этот человек — присяжный щит принца, сир Томмард! Он вас убьет!
— Разве что упав на меня, — оскалился Хедль. — Я видел его на турнире.
— Мечом я владею лучше, — предупредил Дунк. Хедль хмыкнул и ринулся в наступление.
Дунк отпихнул Эгга назад. Первый удар пришелся на щит, и перевязанную руку прошило болью. Ответный выпад он направил в голову Хедля, но тот увернулся и снова взмахнул мечом — Дунк едва успел щит подставить. Хедль со смехом продолжал наступать, нанося удары снизу, сверху и опять снизу. От щита летели щепки, боль становилась невыносимой.
— Бейте его, сир, — крикнул Эгг. — Вот же он, бейте!
Рана Дунка открылась, рот наполнился кровью, голова закружилась. Черный Том разносил вдребезги его большой щит.
Дуб и железо, храните меня от смерти и адова огня… но этот щит сделан из сосны, не из дуба. Упершись спиной в алтарь, Дунк припал на одно колено и понял, что отступать больше некуда.— Какой ты рыцарь, — сказал Черный Том. — Ты плачешь, что ли, дубина?
У Дунка и правда выступили слезы — от боли. Он вскочил и двинул врага щитом.
Черный Том отшатнулся, но устоял на ногах. Дунк, пользуясь своей силой, оттеснил Хедля на середину септы и ударил его мечом по бедру. Хедль завопил; Дунк подставил щит под заполошный ответный удар и опять рубанул что есть силы. Хедль с ужасом проводил взглядом свое предплечье, упавшее на пол перед алтарем Неведомого.
— Ты, — прохрипел он, — ты…
— Я ж вам говорил, что мечом владею лучше, — сказал Дунк и пронзил ему горло.
Двое солдат Хедля тут же улепетнули, остальные нерешительно топтались, сжимая копья.
— Злое это дело, — выговорил их лорд. — Надо уходить, пока эти двое не доложили обо всем Гармону Пеку, сир Дункан. У него здесь друзей больше, чем у меня. В северной стене есть калитка, через нее и скроемся… скорее, надо спешить.
— Эгг, ступай с лордом Батервеллом. — Дунк вдвинул меч в ножны и добавил, понизив голос: — Отделайся от него при первой возможности, пока он опять не переметнулся. И поезжай в Девичий Пруд — это ближе, чем Королевская Гавань.
— А вы как же, сир?
— Не твоя печаль.
— Я ваш оруженосец.
— Вот и делай, что говорю, не то в ухо дам.
Гости выходили из большого чертога, накрывая головы капюшонами от дождя. Старый Бык и щуплый лорд Касвелл, опять под хмельком, отошли от Дунка подальше, сир Мортимер Боггс посмотрел на него с любопытством, но промолчал. Утор Андерлиф был посмелее.
— Пир окончен, вы опоздали, — сказал он, натягивая перчатки. — Вижу, меч снова при вас?
— Я заплачу вам выкуп, не беспокойтесь. — Изрубленный щит Дунк бросил у септы и держал левую руку под плащом, пряча кровь. — А если буду убит, можете обыскать мой труп.
— Благородство и глупость порой не так легко различить, — засмеялся сир Утор. — Еще не поздно принять мое предложение, сир.
— Ошибаетесь: поздно. — Дунк прошел мимо него в двери чертога. Внутри пахло дымом, элем и мокрой шерстью. С галереи доносилась тихая музыка. Кирби Пимм и Лукас Нейланд на верхней половине стола играли в «кто кого перепьет», лорд Пек на помосте беседовал с лордом Костейном, новая леди Батервелл одиноко сидела на высоком хозяйском месте, ниже соли заливал горе сир Кайл. Хлебную миску перед ним наполняли остатки вчерашнего пира — в харчевнях Королевской Гавани такое блюдо называлось подливенным. Подлива сира Кайла подернулась жиром: он не прикасался к еде.
— Сир Дункан, — кивнул он, когда Дунк сел рядом. — Эля хотите?
Эля Дунку хотелось меньше всего.
— Вам нехорошо? Вид у вас…
Дунк и чувствовал себя соответственно.
— Что сделали с Глендоном Боллом? — спросил он.
— В темницу бросили. Не знаю… может, этот парень и выблядок, но вором он мне не показался.
— Так он и не вор.
— Рука-то… — прищурился сир Кайл. — Чем это вас угостили?
— Кинжалом. — Дунк хмуро обернулся к высокому столу. Сегодня он дважды избежал смерти. Обычному человеку этого бы хватило, но Дунку-чурбану… — Ваше величество, — окликнул он, встав. Немногочисленные едоки отложили ложки и уставились на него. — Ваше величество, — повторил Дунк чуть громче и пошел по ковру к помосту. — Дейемон!
В чертоге стало тихо. Человек, называвший себя Скрипачом, улыбнулся. Сегодня он оделся в лиловое — под цвет глаз.
— Сир Дункан! Рад, что вы с нами. Чего желаете?
— Правосудия для Глендона Болла.
Имя эхом отразилось от стен, и на миг все в чертоге будто окаменели, но тут лорд Костейн грохнул кулаком по столу.
— Смерть — вот чего он заслуживает! — Около десяти голосов поддержали его, а сир Харберт Пэг присовокупил:
— Все бастарды воры, если не хуже: кровь сказывается.
На мгновение Дунк отчаялся. Один в поле не воин… но из-за стола, пошатываясь, встал Вересковый Кот.
— Может, он и бастард, но родился от Огненного Шара. Сир Харберт верно сказал: кровь всегда скажется.
— Никто не чтит Огненного Шара больше, чем я, — нахмурился Дейемон, — но вряд ли сей ложный рыцарь родился от его чресл. Он украл драконье яйцо, убив при этом трех человек.
— Он не повинен ни в том, ни в другом, — настаивал Дунк. — Если трое в самом деле убиты, то это не его вина. Вашему величеству не хуже меня известно, что сир Глендон сражался весь день, не покидая ристалища.
— Да,