Эгг чистил Грома у их палатки, глядя куда-то вдаль. Сразу видно, что оруженосцу тяжело далось падение его рыцаря.
— Хватит, — сказал ему Дунк. — Не то скоро он станет таким же лысым, как ты.
— Сир! — Эгг бросил скребницу и обнял Дунка. — Я же знал, что какая-то улитка вас не может убить!
Дунк снял с него шляпу и нахлобучил ее на себя.
— Мейстер сказал, что ты сбежал с моими доспехами.
Эгг с негодованием вернул шляпу на место.
— Я все отполировал до блеска: и кольчугу, и панцирь, и поножи, но на шлеме после удара осталась вмятина. Надо, чтобы кузнец ее выправил.
— Вот пусть сир Утор и выправляет. Это теперь его шлем. — Ни коня, ни меча, ни доспехов. Надо было к карликам попроситься на роль великана, лупили бы его свиными пузырями — смешно. — И Гром тоже его. Отведем ему коня и пожелаем удачи в следующих боях.
— Разве вы не хотите выкупить Грома?
— Чем? Галькой или овечьими катышками?
— Я думал об этом, сир. Деньги можно занять…
— Столько мне никто не даст, Эгг. Кто захочет ссужать деньги законченному олуху, которому улитка чуть голову не снесла?
— Тогда берите Дождинку, сир, а я снова сяду на Мейстера. Поедем в Летний Замок, вы поступите на службу к отцу, и у вас опять появится боевой конь.
Намерения у Эгга были самые добрые, но Дунк не желал являться в Летний Замок побитым и без гроша.
— Это хорошо для тебя, а мне негоже кормиться крохами со стола твоего лорда-отца и выклянчивать лошадь с его конюшни. Пришло нам, видно, время расстаться. — Дунк всегда мог поступить в городскую стражу Ланниспорта или Староместа: такого высоченного наверняка примут. Он стукался башкой обо все стропила от Ланниспорта до Королевской Гавани — пора и пользу какую-то из своего роста извлечь, кроме шишек, но стражникам оруженосцев не полагается. — Я научил тебя тому немногому, что знал сам; теперь ты поступишь в науку к настоящему мастеру над оружием, старому рыцарю, знающему, каким концом копье держат.
— Не хочу к мастеру над оружием, хочу с вами. Что, если мне залезть в свой сапог…
— И слушать не желаю. Собери доспехи, чтобы вручить сиру Утору — не будем откладывать, от этого только тяжелее становится.
Эгг пнул землю, и лицо у него вытянулось под стать полям соломенной шляпы.
— Как скажете, сир.
Снаружи шатер сира Утора был весьма скромен: четырехугольный, из простого холста, привязанный пеньковыми веревками к колышкам. Единственным его украшением служил серый вымпел с улиткой на серединном шесте.
— Жди здесь, — велел Дунк Эггу. Тот вел в поводу Грома, груженного оружием и доспехами вплоть до щита с висельником. — Я скоро. — Пригнувшись и войдя внутрь, Дунк ступил на мирийский ковер и увидел перед собой пуховую постель с грудой подушек. На жаровне курились благовония, на походном столе перед сиром Утором стоял винный штоф и лежала кучка монет, золотых и серебряных.
Улитка со своим оруженосцем, простоватым парнем тех же примерно лет, что и Дунк, пересчитывал деньги, порой пробуя монету на зуб.
— Учить тебя еще да учить, Уилл. Видишь, эта обрезана, а на эту взгляни? — Утор показал парню золотой. — В другой раз смотри, что берешь. Так что скажешь об этом драконе? — Уилл, не успев поймать подкинутую в воздух монету, подобрал ее, повертел и наконец высказался:
— С ним все в порядке, сир. На одной стороне дракон, на другой король…
— А вот и Висельник, — бросил сир Утор. — Рад видеть вас на ногах, сир, я уж боялся, что до смерти вас убил. Не растолкуете ли моему оруженосцу, как отличить истинного дракона от мнимого?
Победил и думает теперь, что может помыкать побежденным? Дунк хмуро взвесил монету на ладони, рассмотрел, прикусил.
— Золото. Не обрезано. Вес тоже правильный. Я бы сам взял такую. В чем подвох, сир?
— А посмотрите хорошенько на короля.
Дунк присмотрелся к красивому, чисто выбритому, молодому лицу. Эйерис на монетах изображается с бородой, старый король Эйегон тоже. Дейерон, что правил между ними, брил бороду, но это явно не он. Монета новая, не истертая — стало быть, о ком-то из предшественников Эйегона Недостойного тоже речь не идет. Дунк попытался разобрать имя в нижней части монеты. Шесть букв, такие же, как на многих других драконах, и означают они «Дейерон», но Дунк знал Дейерона Доброго в лицо, и это не он. И четвертая буква здесь какая-то не такая…
— Здесь написано «Дейемон», — выпалил Дунк. — А поскольку короля Дейемона у нас не было, то это…
— Претендент, — завершил сир Утор. — Дейемон Черное Пламя во время мятежа чеканил собственную монету.
— Так все равно ж золото, — вставил Уилл. — Значит, монета ничем не хуже прочих драконов.
Улитка дал ему по уху.
— Вот болван! Золото, да мятежное. Держать у себя такую монету — измена, а пускать в оборот — измена вдвойне. Надо будет ее переплавить. Уйди с глаз моих, — сказал Утор, сопроводив это новой затрещиной. — Нам с этим достойным рыцарем надо кой о чем потолковать.
Уилл мигом улетучился, а сир Утор вежливо предложил:
— Присаживайтесь. Не желаете ли вина? — Здесь он был вовсе не такой, как на пиру — настоящая улитка у себя в домике.
— Нет, благодарю вас. — Дунк вернул монету хозяину. Золото Черного Пламени… Эгг говорил, что это турнир изменников, а Дунк, как обычно, не слушал. Надо будет извиниться перед мальцом.
— Полчашечки, — настаивал Андерлиф. — Сдается мне, вы в этом нуждаетесь. — Налив две чаши, он протянул одну Дунку. Без доспехов он походил больше на купца, чем на рыцаря. — Вы ведь пришли насчет выкупа?
— Да. — Дунк выпил, надеясь, что это немного утишит стук в голове. — Привел вам коня с доспехами и оружием. Примите их с глубочайшим моим почтением.
— В этом месте мне полагается сказать, что вы сражались отважно, — с улыбкой произнес Андерлиф.
Скорей уж топорно.
— Вы очень добры, однако…
— Кажется, вы меня недослушали, сир. Смею ли я спросить, как вы стали рыцарем?
— Сир Арлан из Пеннитри нашел меня на Блошином Конце, где я бегал за свиньями. Прежний его оруженосец погиб на Багряном Поле, и некому стало чистить его коня и кольчугу. Он обещал обучить меня военным наукам, если я ему послужу, и я согласился.
— Славная история… хотя про свиней я бы на вашем месте упоминать не стал. Где он теперь, ваш сир Арлан?
— Он умер, и