Ознакомительный фрагмент
и теперь схема «кишки» болталась у меня перед глазами. Если верить этой модели, мы серьёзно углубились внутрь скалы.По дороге я периодически проверял, доступны ли ещё возможности, которые давали местные наниты. И в какой-то момент вдруг обнаружил, что их количество существенно снизилось. Это ощущалось как постепенный упадок сил или потенциала.
«Вась, — попросил я, — а сделай, пожалуйста, проекцию нашего пути на поверхность».
Извивающаяся кишка в поле зрения превратилась в карту, на которой красной линией отображался пройденный под землёй путь. Так и есть: мы приближались к месту, где был уничтожен дирижабль.
«Совпадение? Не думаю…» — задумчиво произнёс Вася.
Я промолчал в ответ.
Через некоторое время тоннель стал меняться. Стены выровнялись. На них появились явные следы механической обработки — сначала грубые, потом всё более и более аккуратные, пока подземелье не превратилось в аккуратный коридор.
В воздухе появился отчётливый запах озона, будто от множества работающих электрических устройств. При этом какое-либо присутствие нанитов перестало ощущаться вовсе.
Ещё через пару сотен метров картинка перед глазами мигнула; пропало неестественное восприятие окружающего, и я понял, что Вася отключил синтетическое зрение. А затем сообразил почему: стены испускали синеватое сияние. Поначалу не очень яркое, оно постепенно нарастало, по мере дальнейшего продвижения.
«Представь себя, как бы ты себя чувствовал на месте местного жителя», — вдруг сказал Вася.
И я честно попытался представить. Будь я обычным человеком, окружающее показалось бы мне обиталищем какого-то сверхмогучего мага. А вот если бы я сам был «магом» — тогда я бы наверняка подумал, что оказался в каком-то ином пространстве. Возможно, даже на «том свете» или в обиталище богов. В общем, при любом раскладе я был бы сильно впечатлён.
«Думаешь, те, кто это соорудил, сделали этого только ради того, чтобы впечатление произвести?» — с сомнением спросил я.
«Не знаю, — ответил Вася. — Но разве ты не чувствуешь во всём этом что-то такое… ритуальное?»
И я вдруг понял, что мой невидимый напарник, пожалуй, прав. Это место напоминало какое-то культовое сооружение. Храм, или что-то в этом роде.
Я прошёл ещё несколько сотен метров. Тоннель расширился. И появилось отчётливое чувство надвигающейся опасности.
«Вась, — сказал я, замедляя шаг. — Что-то не так».
«Ничего необычного не фиксирую, — ответил тот. — Ты что-то почуял?»
«Угу. Опасность».
Максимально осторожно, навострив все шесть чувств, я двигался дальше.
И всё же оказался совершенно не готов к тому, что случилось.
В какой-то момент стены за мной вдруг с лёгким гулом сдвинулись, отсекая обратный путь. Тоннель впереди вдруг утратил перспективу, а затем и вовсе обернулся глухой отполированной стеной, будто был всего лишь иллюзией или проекцией.
Я оказался заперт в небольшом кубическом помещении, размером где-то два на два метра.
Впрочем, я даже не успел начать обдумывать проблему и возможные пути решения, как образовавшаяся впереди стена опустился в пол, открывая проход в огромное круглое помещение, чем-то напоминающее цирк или амфитеатр. Сверху был купол тёмно-синего цвета, похожий на ночное небо, только совсем без звёзд. В центре, вокруг арены, покрытой песком, горели многочисленные факелы. Отсветы живого пламени играли на каменных ступенях, которые уступами спускались вниз. У меня вдруг возникло неприятное ощущение, что на этих ступенях кто-то сидит, невидимый, но внимательный — будто призраки зрителей неведомых зрелищ, которые когда-то разыгрывались на этой арене.
«Жень, смотри, направо», — сказал Вася.
Я сделал шаг вперёд и посмотрел в указанном направлении. Там, в кубе призрачного свечения, висел Макс. Он был совершенно голым, глаза закрыты, руки безвольно раскинуты в стороны, будто он завис в невесомости. Его кожа была светлой, но не мертвенно-бледной. И вообще каким-то образом я ощущал, что он жив.
«Не нравится мне это», — успел подумать я.
— Не беспокойся, он в стазисе, — послышался сзади спокойный и даже участливый мужской голос.
Я резко обернулся, готовясь отразить опасность.
Передо мной стоял светловолосый парень, на вид лет двадцати. Он был одет в белую тунику и кожаные сандалии. На его голове было что-то вроде венца из золотых полосок. Он широко улыбнулся, демонстрируя белые, конические зубы — больше похожие на акульи, чем на человеческие. И только в этот момент я заметил, что у него что-то не то с глазами. Они были ярко-жёлтыми, с вертикальным кошачьим зрачком.
— Здравствуй, Тейдан, — произнёс он. — Давненько не виделись, да?
«Вась, что это за хрен? Как он появился? Как мы проморгали?»
«Понятия не имею, Женя. Он, кажется, просто… материализовался. Я следил за периферийным полем зрения. Сейчас проверил записи. Ничего нет».
«Нас не глючит?» — на всякий случай спросил я.
«Увы, нет, Жень. У меня с этим проще, чем у тебя — диагностика бы определила. Этот, как ты выразился „хрен“, совершенно реален».
Зубастый незнакомец прищурился, вглядываясь мне в глаза.
— А… вот оно что, — сказал он. — Что ж, это немного не то, на что я рассчитывал, но в данном случае совершенно не важно, какая версия здесь оказалась. Главное, что теперь ты здесь.
— Кто ты? — холодно спросил я.
Ещё одна острозубая улыбка.
— Всё настолько плохо? — вопросом ответил он. — Сейчас уже не важно, кто я. Куда важнее то, чего я хочу и требую, в полном соответствии с Установлениями этого Сектора.
«Вася, о чём он?»
«Не уверен, но помнишь Лэм что-то говорил про местное законодательство там, на Нарайе? Скорее всего, тут тоже что-то такое…»
«Блин, а ты, случайно, не знаешь, где купить местный свод законов, а?»
«Не паникуй. Попробуй как можно больше информации вытащить».
«Да не паникую я…»
— Что ты с ним сделал? — спросил я сдержанно, кивнув в сторону Макса.
— Я? — незнакомец изобразил недоумение. — Я же сказал: ничего не сделал. Он в стазисе. Так бывает, когда пытаешься претендовать на вещи, ради которых не был рождён. Ты будешь смеяться, но он пытался выдать себя за тебя.
— Отпусти его, — я старался, чтобы мой голос прозвучал как можно твёрже, словно мне было наверняка известно, что у меня есть право требовать.
— Ого! А ты полон сюрпризов! — существо, которое стояло передо мной, вытянуло руки, будто пытаясь от меня защититься. — Но сбавь обороты. Я ничего не нарушал. Скорее, наоборот: это он нарушил.
Он вдруг переместился вплотную ко мне. Не шагнул, не прыгнул — а именно переместился каким-то образом.
— Мне нужна эта планета больше, чем тебе, — сказал он,