— Мы на месте! — порадовал нашу группу старший.
Ну что же, теперь моё время. Теперь шпур пробили правильно, с отрицательным наклоном, не приходится тратить время на контроль влажности и сушку. Аккуратненько вставил туда первую скрутку, пропихнул её подальше, дополнил второй. Та-а-к, теперь взрыватель и фитиль. Ученики меня раньше поправляли, дескать, правильно говорить — «огнепроводный шнур». Ну, вот когда сумею его изготовить — будет шнур. А сейчас — обычный фитиль, пропитанный для повышенной горючести хлоратом натрия и защищённый от сырости.
Срезаем кончик, приставляем спичку, чиркаем… Добрый знак: в этот раз занялось с первой попытки.
— Отходим!
Привычно уже отошли по часовой стрелке за изгиб стены и начали отсчёт времени. Вот и взрыв, отлетели разбитые в щепки ворота, но… Никто из наших воинов не побежал на штурм.
— Отходите! Это ловушка! — заорал издали Левон. А сверху донёсся глумливый смех осаждённых.
* * *
Кажется, мы первый раз нарвались на серьёзные укрепления. Ворота-обманка были прикреплены к сплошному камню. Нет, не к стене, тут весь «первый этаж» оказался сплошным каменным фундаментом.
Уже позже, приглядевшись, мы обнаружили, что вход в крепость располагался, условно говоря, на «втором этаже». Только настоящие ворота колхи, готовясь к осаде, сняли и заложили камнем. А нам подсунули простенькую ловушку, штурмуя которую мы потеряли раненными несколько человек. Да и времени жалко. Пока готовили взрыв, пока разобрались, что тут да как — двух дней как не бывало.
Да и сейчас, выяснив реальное положение слабого места (а кладка на месте ворот, наверняка тоньше, чем в капитальной стене), что мы можем сделать? Как добраться на высоту почти в пять метров, чтобы разместить там заряд?
— И что делать будем? — хмуро поинтересовался Левон.
Я задумался.
— Наверное, то же, что и раньше! Выбоину в стене мы взрывом выбили, теперь достать нас в ней не получится, а шашек у меня хватает. Так что со второй или с третьей попытки, но мы просто обрушим им стену.
— А дальше что? Штурмовать вверх? Лезть по каменным обломкам на десять локтей вверх? Кровью ж умоемся!
А вот этого бы не хотелось, у нас каждый человек на счету.
— А если прикроем штурмующих дымом и слезогонкой?
Хлорацетона у меня теперь хватало, благо имелись и сам ацетон, и хлор с азотной кислотой[9]. А задымление местные прекрасно умели делать и сами. Мокрая солома и шерсть неплохо дымят при горении.
— Всё равно, непросто нам придётся… Но другого пути нет, похоже.
— Нам бы ещё не дать им сделать вылазку и вырезать минёров.
— Не позволим! — успокоил меня Левон. — Поставим защитные стены и навесы поближе к стене, а в них — отряды стрелков и других воинов. Прикроют при нужде.
* * *
— Эй, Руса Еркат! Я знаю, ты здесь! Послушай меня. Это говорю я, Кахос, сын Лека[10].
На стене во весь немалый рост воздвигся здоровяк с пучком зеленых веток в правой руке. Знак парламентера, как подсказала мне память Русы. Стрелять в таких не принято.
— Что тебе нужно от нашего Русы? — проорал в ответ Левон, так же показываясь из-за плетня, прикрывающего наших воинов от стрел.
— Нам известно, что только он может творить чёрное колдовство, что разрушает наши стены!
Второй взрыв мы готовили долго, но в результате на уровне второго этажа образовался небольшой пролом. Сейчас всё было подготовлено для третьей попытки. И я не собирался скромничать с зарядом.
— Вспомни же, Руса, зовущий себя Еркатом, сыном Ломоносовым, что у тебя был не только отец! Здесь, в крепости пяти дорог, нашли укрытие мать твоей матери, три её дочери и сын! И с ними тринадцать твоих двоюродных братьев и сестёр, есть и троюродные племянники и племянницы. А теперь — можешь колдовать! Давай, Руса, убей свою кровь!
* * *
— Давай, парень, выпей! Ну же, Руса, приди в себя!
Кто это? Дикий? Откуда он тут? Я же его оставил в нашем «химпроме»!
— Я тебе как раз новые стёкла привёз. И тут такое слышу… — всё бормотал тот. — Ты держись, никто тебя родню убивать не заставит, все всё понимают…
Все? Я вот не понимаю! Какое мне дело до родни, о которой ни я, ни даже мой Руса ни слова за всю жизнь не слыхивали? Нет, если здраво рассудить, слава «убийцы родни» мне не нужна. Но это — соображения, идущие «от головы». А меня реально начало колотить. Это что же, получается, жив внутри меня мальчик Руса, сын двух народов? Выходит, так!
Прятался он глубоко, спал… А сейчас проявил себя. И что же мне делать?
* * *
— Зачем ты звал меня, Руса Еркат? — тихо спросил Кахос. — О чём мы можем говорить?
Переговоры я устроил во всё той же нише.
— Видишь эту дыру, сын Лека? Я засуну туда свои штучки и разрушу крепость. Тех, кто уцелеет и не будет убит обломками, добьют наши воины.
— Что же ты не сделал этого сразу?
— Не хочу. Ты прав, родная кровь — не вода. Поэтому прошу вас — отступите. Здесь у вас нет шансов. И вам незачем умирать. Ни тебе, ни моей родне.
— Почему мы должны отступить со своей земли? — набычился тот.
— Это — не ваша земля, и ты знаешь это! Вы живёте здесь всего несколько поколений, до того это была земля айков. Вот и уходите.
— Куда? — с горечью спросил вождь колхов. — Кому мы нужны в землях колхов? Да, там есть наши родичи, но нет плодородной земли! Только горы, леса и реки. Нам не будут рады, наши дети всё равно будут вымирать от голода.
— А если я предложу тебе выход? Держи! Знаешь, что это?
— Зеркало. Волшебное зеркало из стекла.
— Верно! Это так называемое «малое зеркало». Мы продаём такое за шестьдесят шекелей. Я дам вам полсотни таких зеркал. И кошель с серебром. Вы сможете купить себе еду…
— Сможем! — усмехнулся тот. — На месяц или на два.