На следующей странице был перец и на столе лежали высушенные стручки. Маленькие, тоненькие, сморщенные. Юрий Васильевич откусил кончик и разжевал. Рот обожгло. Ядрёный. Пришлось прерваться и выпить кружку копорского чая.
— Черёмуху американскую посадили? — вспомнил Боровой, когда ему варенье принесли. Сахара толком нет, так на меду, но вкус малины и вкус мёда не перемешались, каждый чувствовался отдельно. Пирог с малиной к чаю ещё принесли. Вот Боровой и вспомнил пирог из черёмухи.
— Посадили, маленькие листочки взошли. Так мы ветвями малины прикрыли и огромную кучу снега наверх накидали. Видно, что дерево будет. А почто черемуху-то нам, княже, чай своей с избытком, эвон её в лесу на опушках полно?
Боровой перевод на письменный прочитал и стал вспоминать, что про черёмуху помнит. Есть красная, у той же соседки, что яичную скорлупу растворяла, росла. Чуть крупнее нашей, а вкус вроде тот же, только ягоды красные и цветы не пахнут. Может это и есть американская черёмуха? Ну, раз привезли, то теперь нужно вырастить и посмотреть, что получится. Как и клюкву. Американская, кажется, раза в три крупнее нашей.
— Клюква взошла?
— Да, на болоте участок выбрали и посадили, Какие-то былиночки проросли. Тоже обильно снегом присыпали.
Следующим листком в альбоме была фасоль. Здесь же и стакан фасоли на столе стоял. Наверное, это разные виды, но точно Юрий Васильевич не знал. Это был, судя по рисунку, довольно низкорослый куст, а не длиннющие плети. Фасоль была просто белая без всяких красивых цветных пятен. Боровой как-то покупал в магазине огромную фасоль с рисунком похожим на инь и янь. Тут должно быть как с картофелем. Индейцы уже давно вывели, должно быть, и красную фасоль и цветную, и даже чёрную. Но как до тех семян добраться. Тут придётся работать с тем, что имеем.
— Фасолью занимайтесь. Нужно до трёх — четырёх гектар за пару лет довести. И когда будете собирать тоже выбирайте покрупнее и внимательно на кусты смотрите, где побольше стручков получилось.
— О вот и до подсолнуха добрались! — Боровой перелистнул очередной предпоследний листок альбома. Там была картина Винсента ван Гога подсолнухи. Почти. Подсолнухи не в кувшине были, а росли и рядом стоял всё тот же Лука. Они были чуть ниже аптекаря. Довольно крупные цветки. Были в стакане и семечки. Крупнее, чем привезли в прошлом году, они не стали.
— Выбирайте покрупнее семена. Почву хорошо удобряйте и ни его, ни кукурузу, второй год на одно место не сажайте. Растения крупные и сильно почву истощают. После фасоли лучше или гороха нашего, ну и навоза не жалейте. Берите прошлогодний из буртов и переворачиваете при пахоте плугом. Семян много. Гектар засадите. Попробуем осенью масло из него давить.
Последним был топинамбур. Тоже в человеческий рост вымахал, даже выше Луки. Семена были похожи на семена ромашки. Мелкие с ворсинками. Сами клубеньки сморщились. Не хранится эта земляная груша.
— Посадили на новое место? — кивнул на сухарики Юрий Васильевич.
— Посадили, четь одну заняли. Плодовитый. В каждом кусту по десяток клубеньков.
— А что с георгином? — вспомнил Юрий Васильевич, — Не выжил? Рисунка не вижу.
— Так это цветок. Красный иголочками такими цветёт, чуть больше ромашки. Клубни выкопали, промыли и в песок сухой закопали, а потом в стеклянную банку и в погреб. А что делать-то с ним, княже. Тоже съедобные эти корни? Я пробовать не решился. Они не подросли совсем. Какие были морковочки три малюсенькие, такими и остались.
— Нет. Это цветок. Для красоты. Эх, в следующую осень обязательно попробую тут появится. Рисунки красивые, но хочется и самому взглянуть.
— Хотелось бы, княже. А только опять война какая приключится, — махнул рукой главный агроном совхоза.
А ведь точно. Война на весну намечена. И очень сомнительно, что кончится она к осени.
Глава 2
Событие четвёртое
— Мы гренадёры народ плечистый, нас не заманишь сиськой мясистой.
— Чего? — не нужен сурдопереводчик и так на клочковато-бородатой физиономии Егорки вопрос и непонимание написаны.
— Конечно, Егор, погуляю на твоей свадьбе. Не вопрос. Ай, один раз живём, и брата старшего на часик приведу. Он не пьёт теперь, ну, старается, так что, не искушай. Поднеси чарку мёду, но там не мёд должен быть… Нет, мёд, но обычный мёд, водой разбавленный. А невеста кто? Когда успел только? — Юрий Васильевич часто приставал к Коноплёву, мол, ты чего не женишься? Двадцать три года уже. У меня, эвон, детей трое, а ты от девок нос воротишь.
И вот Егор его на свадьбу пригласил. Сразу после Рождества наметили.
— Да, ты знаешь её, княже. Это дочь Сапковского Олега Трофимовича — командира хозяйственного взвода у нас. Она лекарскую школу осенью закончила. Ждали этого, — покраснел двухметровый во все стороны амбал.
Застрочил на планшете улыбающийся Андрейка.
— Анастасия? Видная девица. Поздравляю. Будем с братом на свадьбе. А у тебя денег-то хватит?
— Так деньги — это такая вещь, которых сколько бы не было, а всегда не хватает, — махнул ручищей командир роты потешных. Андрейка прыснул, и опять полетел карандаш по бумаге.
— Подойдёшь к тестю, он тебе на свадьбу двадцать рублей выделит, я распоряжусь, — Боровой прочитал надпись и поднял руку, а то народ стал весело обсуждать нехватку денег у каждого из присутствующих, — Всё, народ, успокоились. Не за этим собрались. Давайте вернёмся к пополнению. Рассказывай, жених.
Егорка достал в четверо сложенный лист бумаги и протянул князю, а сам стал написанное рассказывать для других.
После похода к Орлу, а потом к селу Судбище почти, Юрий Васильевич зарёкся связываться с поместной конницей. Польза от неё получилась сомнительная, а вот проблем он хватил излиху. Да, в Орёл нельзя было без них. Нужны были гребцы на лодьи, нужны были те, кто будет орудия вместо лошадей тянуть, впрягаясь в лямки. Да и закончилось всё