Старший царевич одним большим глотком выпил кофе, поморщился, когда крупинки из гущи попали ему в рот, со стуком поставил чашку на стол и проговорил:
— У меня погибли близнецы. Два месяца назад. Славка и Гришка. Уверен, вы помните Маринку — она титул «Красавица Поволжья» в девяносто первом году взяла, м? Хорошая девка, и сынов родила хороших, но сами понимаете… В общем, оба — вояки, оба — поручики, разведчики, в составе ограниченного контингента на Балканах воевали. Попали в засаду, приняли бой, убиты. Их семьям я пробил повышенную пенсию, наградили парней посмертно. Маринке соболезнование отправил… Прискорбно, конечно, но война есть война. А теперь задумался… Кому-то срочно понадобились наши бастарды?
— На наших детей охотятся, братья, — подытожил Федор. — Пока — на незаконнорожденных, или на тех, кого считают таковыми. Кажется, причина самая банальная: их безопасность обеспечена намного хуже, чем у рожденных в законном браке. Один — случайность, два — совпадение, три и больше — закономерность. А если копнуть глубже, и посмотреть, например, в разрезе полугода, то картина получится совсем скверная: были еще Дарья и Полина, наши единокровные сестрички, папины дочки от…
Тут он не договорил. Смерть матери каждый из царевичей пережил по-своему, но позднюю любовь царя — Прасковью Хилкову, они воспринимать отказывались, и даже произносить её имя старались как можно реже.
— Ты думаешь — и это звенья одной цепи? — удивился Василий, явно оживая и приходя в состояние своей обычной живости. — Они ведь в Сиаме развлекались! Раджапур — бандитский город, там каждый день такие вещи происходят! Тем более, никто не пострадал, охрана сработала, налетчиков уложили… С другой стороны — таких совпадений не бывает, верно! Послушайте, я ведь не за каждым из своих отпрысков наблюдал так, как за Веней! Знаю я, предположим, о троих, но мало ли… Может быть, и там были нападения? Вы-то всех своих знаете?
— Конечно, нет! — ухмыльнулся Дмитрий, внезапно повеселев. И вдруг спросил: — А чей Бабай? Загадка века! Признавайтесь!
— Может, батин? — осторожно предположил Василий. — Я как-то не упомню, чтобы с орчанками это самое…
— Пальмовый туак на Борнео, — припечатал Федор, оставаясь серьезным. — Помнишь тот чудесный вечер? Во-о-от, никто не помнит. Но на алкоголь и девчонок я потом месяц смотреть не мог. А ты наоборот — в загул ушел, а, Васенька?
Васенька поморщился и замахал руками, как будто отгоняя от себя навязчивые видения.
— Твою мать, — сказал Дмитрий. — Получается — Бабай чей угодно! Там черт те что творилось, у этого Кахарингана в бунгало, и были мы там втроем! Не считая всех остальных… Воспоминания смутные, пугающие и приятные одновременно. Но за черного урука я не переживаю, чьим бы сыночком он ни был. Тут скорее за наших недругов тревожится нужно… А вот моя семья с сегодняшнего дня живет в Угличе, город переходит на осадное положение. Пока не выясним, кто за всем этим стоит, так все и будет.
— Я пожалуй, своих к себе в Серпухов вывезу, — проговорил Василий. — Пока приказ Тайных дел не сделает свою работу. И Сыскной приказ тоже.
— Они делают, — уверил Федор. — И «Дело царственных бастардов» будет расширено… Я контролирую его ход.
— В каком смысле? — повернулись к нему братья. — Ты что — знал?
Младший царевич развел руками. Помимо всего прочего, он курировал теневую, неприглядную часть жизни Государства Российского, занимался сомнительными научными и магическими исследованиями, присматривал за тайными обществами и сектами типа Зоотерики, Формации или Скоморохов, и еще тысячей проектов, по которым тесно сотрудничал с Министерством Магии, сыскарями и специалистами из приказа Тайных Дел.
— Похищать и убивать бастардов стали давно, уже год как. Просто — это не те отпрыски, которые когда-либо интересовали кого-то из нашей семьи, Вася уже про это говорил. Дима, Рузанну Павлинскую, журналистку из «Постфактума» помнишь?
— Э-э-э-э…
— Сын, цивильный, выловили в Неве на днях, — сделал неопределенный жест Федор.
— Ч-ч-черт, — на секунду прикрыл лицо ладонью Дмитрий. — Кто-то еще?
— Еще двух похитили, но это — папины. В промежутке между мамой и… В общем — заделать успел. И мой сын под прицелом. Его шиноби под личиной Барбашина похитить пытался!
— Слыхал, ниндзю этого Михаил Иванович препарирует? — проговорил Василий. И добавил с уверенностью: — Долго не продержится, скоро все будет у нас… А что, правда — огнетушителем по башке?
— Правда, — с видимым удовольствием подтвердил Федор. — Думаю, нам пора готовить ассиметричный ответ — вне зависимости от того, кто является заказчиком этого непотребства. Войну нам объявлять никто не позволит, но коллективное взаимоубийство всех племянников, скажем, наследного принца Авалона, или — любимых евнухов турецкого султана, а может — старейшин одного из Альпийских Кланов будут вполне логичным ответом, вам не кажется?
— Это мы можем устроить и без отца, — кивнул Дмитрий. — Осталось определить зачинщика.
— Дайте срок, — пообещал младший.
Уже в дверях, Василий остановился и, обернувшись к братьям, спросил:
— С нашими бастардами Федя, ты все понятно разложил. И с отцовскими тоже. А твои?
— А у меня нет бастардов, — отчеканил Феодор Иоаннович. — Только сын. Законный!
— А Бабай? — поддел его Дмитрий.
— Сие науке неизвестно! — отрезал младший сын Государя Всероссийского.
* * *
Честно признаться — я как-то и забыл о том, что у нас еще каникулы предусмотрены. Июль к концу подходил, оказывается… А мне казалось — год миновал. Ну ладно, не год — лето! Так всегда бывает, когда дни насыщены событиями: пролетают незаметно, пулей, а потом оглядываешься — сколько всего произошло… И наоборот, от безделья время тянется, а задумаешься — и вспомнить нечего. Практика была буйной, потому я и офигел, когда понял: весь август впереди!
Барбашин высадил меня у ворот Пеллинского экспериментального магического колледжа, я поздоровался с незнакомой преподавательницей, дежурившей на КПП, махнул рукой Маленькому Железному Братцу, который пиликая и пыхтя тщательно драил и без того чистый тротуар, после прошел шагов двадцать по дорожке и остановился.
Тишина. Здесь царила почти абсолютная тишина,