— Очнулся, — раздался рядом знакомый женский голос.
Я повернул голову набок и посмотрел на Нину в одеянии сестры милосердия. И какого она тут делает? Да ещё и в этом наряде. Раненых пока ещё не так много, чтобы расширять штат и мобилизовывать дополнительных медицинских работников. Открыть курсы для подготовки кадров это да, но брать на службу пока рановато. Им ведь жалованье платить нужно, а госпитали сейчас и с довоенными штатами легко справляются.
— П-пхить, — просипел я.
Моя содержанка с готовностью протянула руку к графину на тумбочке, набулькала полстакана воды, затем приподняла мне голову и поднесла его к губам. Я с наслаждением сделал первый глоток, ощущая, как живительная влага прокатилась по пищеводу бодрящим ручейком.
— Ты как здесь оказалась? — спросил я Нину, опустошив стакан.
— Как узнала, что тебя отвезли в госпиталь на «Монголию», так и поспешила сюда. А Сергей Романович позволил мне поухаживать за тобой, только велел облачиться в платье сестры милосердия.
— Миротворцев? — уточнил я и легонько покашлял, в горле всё ещё першило.
— Он, — подтвердила Нина, вновь приподнимая мне голову, чтобы поднести к губам стакан с очередной порцией воды, и продолжила: — А как узнал, что я год в медицинском институте недоучилась, ещё и должность предложил. Но тут я сказала, что нужно с тобой посоветоваться.
— Ясно. А с чего ты вообще решила ухаживать-то за мной? — оторвавшись от стакана и вновь откидываясь на подушку, спросил я.
— Ну как же… — поначалу растерялась она, а потом нашлась и ответила: — Ты же на месяц вперёд уплатил, так что я всё честь по чести отрабатываю.
— Надеюсь, что всё обстоит именно так, и ты ничего не напридумывала.
— Конечно, так. А как ещё-то? Тебя ведь потом домой долечиваться отправят, вот я и присмотрю.
— Тогда пока на службу не оформляйся.
— Но как же…
— Всё нормально. У них ещё и рук хватать не будет, так что без работы не останешься, — устало успокоил я девушку. — Кстати, как там мои матросы? Вруков и Родионов. Не в курсе, что с ними?
— Тимофей пока плох. Ему сильно досталось. Жить будет, хотя красоту ему сильно попортило. Постельный режим прописали. Страсть какой стеснительный, каждый раз уговариваю, чтобы на утку сходил. А Дмитрий ходячий, только рука на перевязи. Но доктор говорит, что у него тоже шрам останется. Кожа ведь целиком слезла.
— А ты, что же, и за ними ухаживаешь?
— Ну а как же. Это же твои матросы, — как о само собой разумеющемся произнесла она.
— Понятно. Кстати, а какое сегодня число?
— Второе апреля.
— Вот оно как. Получается, почти две недели без сознания пролежал, — произвёл я нехитрый подсчёт.
— Хорошо, что выжил. Сергей Романович и не чаял тебя вытащить. А как температура спала, сказал, что, мол, это ты сам себя и вынул с того света. Уж и не знаю, что он хотел этим сказать.
— Что-то случилось за эти дни? — не обращая внимания на её слова, спросил я.
— Случилось, — с горестным вздохом произнесла она. — Позавчера броненосец «Петропавловск» на мине подорвался. Да так, что разом под воду ушёл. Спаслось меньше сотни человек. Страсти какие. А за три часа до того погиб «Страшный». Поговаривают, что напоролся на японцев, когда возвращался с Эллиота, где ставил мины.
Итак, выводы неутешительные. Изменения в исторических событиях происходят, только если я лично прикладываю к этому руку. В противном случае всё идёт по старой колее с незначительными вариациями. В известной мне хронологии, «Страшный» отправился к островам Эллиот на разведку. Здесь — для постановки мин близ временной базы японского флота. Незначительные отличия, известный итог, на обратном пути столкновение с японцами, неравный бой и гибель.
Очень может быть, что старушка решила выключить из уравнения раздражитель, чтобы я не умудрился случайно спасти Макарова.
Если взять конкретные события в известной мне истории, то деятельность Степана Осиповича выглядит не очень. До его появления противник нёс потери наряду с русскими моряками. С прибытием же беспокойного адмирала русская эскадра раз за разом получала по щам. И вновь наши смогли нанести ущерб уже после гибели командующего. Вывод. Пользы от него оказалось, как с козла молока.
Но правда заключается в том, что он улучшил боевую подготовку до качественно иного уровня. Отработал слаженность эскадры. Поднял боевой дух личного состава, как нижних чинов, так и офицеров. Он заложил фундамент будущих побед, чем пришедшие ему на смену не сумели воспользоваться. И благодаря чему он сам смог бы нанести поражение японцам на море. Я в этом уверен.
Вот и решила старуха устранить попавший в её жернова камешек. Убрать окончательно не получилось, уж и не знаю, по какой причине, зато удалось подвинуть, и смахнуть с игровой доски столь важную фигуру.
Расстроило ли меня это? Признаться, скорее лишь вызвало досаду. Потому что в победу России я никогда и не верил, а Макарова похоронил с самого начала. И вообще отыграть такую личность у старухи для меня было практически нереально. Радовало хотя бы то, что не погиб, а лишь на время вышел из игры. Да, состояние сейчас не очень, зато я жив, а не торчу в этом проклятом мраке безвременья.
Буду ли я стараться ещё что-то изменить? Несомненно. Но лично я могу повлиять на события лишь ситуативно. Для серьёзных сдвигов необходим системный подход. Такой, при котором механизм сумеет работать эффективно даже без меня.
Увы, но о создании политической партии придётся забыть. Этот путь не для меня, а ввязываться в игру по чужим правилам — заведомо проиграть. Меня там разделают под орех на раз-два. Причём совсем не обязательно это будут враги. Управятся мои же сподвижники на политическом поприще. Хотя бы потому, что не имеющие амбиций политикой заниматься не станут. Как не пойдут и за тем, кто очевидно слабее их. А из меня политик, как из дерьма пуля.
Поэтому я пойду иным путём и лучше