— Ну, у меня тоже есть избалованная сестра. Это считается?
— Вряд ли она такая же непрошибаемая, как моя, — кривится Зарецкий.
Меня словно чёрт за язык дёргает:
— Наверное, она как вы. Наследственность… — и тут же затыкаюсь, осознав, что нарываюсь.
— Лена, у вас тормоза полностью отсутствуют?
Я, наоборот, тормозок, походу.
— Простите, — тушуюсь я. — Я сегодня же договорюсь с Климовым, но нам надо обсудить, — нервно облизываю губы, — стратегию…
— У меня сегодня два совещания, и одна встреча на выезде, — обрубает Зарецкий. — Неудобного вы себе парня придумали, Лена.
— Да я уж поняла, — бормочу я, — вам не девушку надо, а резиновую куклу, чтоб слушалась и не мешала.
— Что? — кажется, я окончательно разозлила босса.
— Ничего.
— Нет уж. Выкладывайте. В отношениях не должно быть секретов, — ядовито подначивает Андрей Владимирович. — Хотя откуда вам знать? У вас же отношения выдуманные.
Я могу понять, отчего босс бесится, но своими словами он явно хочет меня уязвить, и у него получается.
Я тут же вскипаю:
— Да уж какие секреты? — шиплю я и передразниваю: — «Если ты моя девушка, это не значит, что ты можешь опаздывать». Капец, и кто-то соглашается с вами встречаться? А чтобы заняться с вами сексом, наверное, нужно сделать удачное коммерческое предложение?
Зарецкий в один шаг оказывается позади кресла, в котором я сижу, и склонившись цедит мне на ухо:
— А вы так расстраиваетесь, потому что не в состоянии его сделать удачно? Вчера у вас был шанс, Лена, — горячая ладонь поглаживает моё плечо.
Я мгновенно вспоминаю, как Андрей Владимирович вчера обыскивал меня. Ещё немного и он проверил бы, нет ли у меня в трусиках винтовки. Становится жарко.
Чтобы скрыть свою реакцию, я, как это со мной иногда бывает, реагирую довольно грубо:
— Я так расстраиваюсь, потому что уже не верю в успех нашего безнадёжного предприятия. Вы точно провалитесь в роли влюблённого.
— Да что вы говорите? — язвит генеральный. — Куда уж мне до вас.
Его пальцы подныривают под ворот моей рубашки и поглаживают ключицы, только мне кажется, что это не ласка, а едва сдерживаемое желание меня придушить.
Хотя в проблемах Зарецкого я не виновата.
Я как раз предлагаю ему выход.
— Да! — с вызовом отвечаю я. — Вам просто никто не поверит! Да и мне тоже, что я выбрала такую ледышку!
Босс резко толкает спинку моего кресла, и оно, крутанувшись, разворачивает меня к нему.
— Так давайте порепетируем, — это предложение полно угрозы, и я не успеваю ничего возразить, как сухие твёрдые губы накрывают мой рот.
Глава 7
Достоверность наше все
То, что Андрей Владимирович называет репетицией, заставляет меня пугаться премьеры.
Поцелуй начинается, как явная попытка наказать, но что-то идёт не так.
В первый миг я просто не знаю, как реагировать.
Нет, я уже целовалась прежде. Я девственница, а не монашка.
Я даже не так давно встречалась с парнем.
Просто раньше это всё как-то не так было.
Ну не знаю. Сначала нежное прикосновение губ, как просьба о разрешении зайти дальше, и уже потом…
А Зарецкий всё делает не так.
Мамочки! Почему не было штормового предупреждения? Меня уносит ураганом.
Коварное нападение на беззащитную Лену буквально оглушает.
Какое там разрешение?
Безапелляционное требование!
От натиска губ со вкусом свежего кофе я теряюсь, а Зарецкого не устраивает отсутствие ответных шагов. Андрей Владимирович, не отрываясь от своего возмутительного занятия, просовывает руки у меня подмышками и поднимает с кресла. В одну секунду я оказываюсь прижата к мужскому телу, умопомрачительно пахнущему горьким парфюмом.
Поцелуй углубляется, настойчиво взывая к женскому естеству, и оно, зараза такая, отзывается! Свински откликается на подавляющую силу, которая как бы говорит, что проще расслабиться и получить удовольствие.
Голова кругом идёт, и я не сразу соображаю, что уже вовсю включилась в процесс репетиции.
Зарецкий будто чувствует слабину. Он словно хочет окончательно сломить сопротивление, которого и так нет. Широкие ладони проходят вдоль спины вниз, надавливают на талию, вжимая меня ещё сильнее, и когда они опускаются на попку и стискивают её, я отчётливо чувствую, как меняет в отдельных зонах рельеф генерального.
Тут-то мне и приходит в голову, что постановку пора прекращать.
Прекращаю этот беспредел, и моя инициатива снова не находит понимания у руководства.
Андрей Владимирович выглядит всё таким же сердитым, только теперь в его потемневших глазах появляется опасный блеск.
— Ну что? Не замёрзла рядом с ледышкой? — раскатистое низкое «р» угрожает остатка моего самообладания.
Какой там замёрзла?
Ещё немного, и я бы сама разделась, настолько мне стало жарко.
Но не признаваться же боссу, что он одним поцелуем достиг того, чего другие и более смелыми ласками не смогли.
— Хорошо, что поцелуи в нашем спектакле не предусмотрены… — бормочу я.
В самом деле, я и не собиралась целоваться при родителях.
Однако Зарецкий воспринимает мою фразу в ином ключе.
— Считаешь, недостаточно достоверно? Как по мне, вы были на удивление убедительны.
Я краснею как рак.
— Я считаю, что не нужно отклоняться от сценария.
Чёрт, босс по-прежнему держит меня за задницу, а я так и стою.
Идиотка, блин.
Плюхаюсь обратно в кресло, чтобы увеличить расстояние между моим, как оказалось, податливым телом и раскалившимся директорским.
— Так что за план? И когда Климов со мной свяжется? — генеральный мной очень недоволен. Это прям видно. И флюиды от Зарецкого идут такие агрессивные, что я снова начинаю побаиваться, что меня придушат. Слишком уж плотоядно Андрей Владимирович смотрит на мою шею.
— Сегодня вечером Алексей вас наберёт, а что касается наших действий…
Стук в дверь перебивает меня.
— Андрей Владимирович, — зовёт мерзким голоском Катя, которая наверняка умирает от любопытства, — у вас через десять минут совещание…
Она всё-таки приоткрывает дверь и заглядывает, чтобы увидеть всё своими глазами.
— Екатерина, а вы уже собрали презентацию и комментарии к ней? Мне будет о чём совещаться? — рявкает Зарецкий.
Секретаря как ветром сдувает.
— Подведём итоги нашей неудовлетворительно встречи, — босс покачивается передо мной на пятках, заложив большие пальцы за ремень чёрных джинсов. Я не хочу смотреть ТУДА, но пах генерального прямо