Скальпель скользнул в ладонь сам собой — и вспыхнул силой. Я сместился на полшага в сторону, чтобы дать энергии приюта протечь сильнее. Ощутил, что не просто держу орудие… Я подключён к системе в разы больше самого себя.
Освобождённый рванулся вперёд, и сабли резанули воздух. Но я уже держал ритм приюта — каждое его колебание откликалось во мне. Стоило Освобождённому поднять клинок, и я чувствовал, в какой «сосуд» он вонзит свою силу. И в тот же момент перехватывал поток, подмешивая в него разряд из каменных «мышц» под ногами.
Он пытался пройти резким выпадом в корпус, но я ушёл в сторону. Одновременно выстрелил импульсом из той же линии, что питала его шаг. Это было как подрезать нерв в момент удара — его правая нога на миг предательски дрогнула.
Скальпель резанул по энергетической «связке» в колене. Я почувствовал, как откат от моего же удара возвращается в приют, врезаясь в стены глухим эхом.
— Чувствуешь, да? — выдохнул я, обводя его по дуге и оставляя за собой тонкий шлейф золотого свечения. — Ты же тоже это чувствуешь.
Он рванулся вновь, а я уже держал следующую «артерию» под пяткой, готовый пустить её заряд в его плечо.
Я даже не успел сменить хватку на скальпеле, как он снова пошёл в атаку. Взмах сверху — сабля опустилась, а я увидел, как его потоки тянутся вглубь. Прямо в те же линии, что я помнил по карте. Он кормился от организма приюта, рвал его связки, выдавливал из камня и дерева силу, как кровь из вены. Там, где он впивался, крыша проседала, балки трещали…
Я врезал встречный импульс не в него, а в самый корень, где его каналы присосались к «сосуду» приюта. Камень под ногами дрогнул, а я поймал отдачу, как будто подпитался сам.
Энергия вошла в меня густой, тягучей волной, и руки перестали быть ватными. Лёгкие наполнились воздухом так, будто я только что вынырнул из глубины.
— Ну давай, — бросил я ему, чувствуя, как под подошвами перекатываются скрытые «мышцы» фундамента. — Посмотрим, кто кого быстрее высосет.
Он замер на полшага, а я уже готовил перехват следующей артерии.
Естественно, никто и не думал о том, чтобы вмешаться в нашу схватку и помешать Освобожденному…
Но они не замерли, нет. Ученики и даже члены Совета, решив, что дело — труба, начали разбегаться, как крысы с тонущего корабля.
Но сейчас у меня нет ни секунды, чтобы отвлечься.
Он чуть меняет стойку, и сабли расходятся в стороны. Вижу, как его потоки, словно штыри, вонзаются в землю, вызывая трещины, из которых сочится жар. Приют буквально стонет от нагрузки.
Вдох… короткий, ровный.
Выдох… и я пускаю двойной импульс.
Первый вонзается в его плечо, чтобы замедлить движение руки. Второй уходит под рёбра, где сходятся основные магистрали энергии. На мгновение его шаг сбивается.
Я держал оборону уже на автомате — шаг в сторону, скальпель вверх, короткий укол по суставу, блок потока через локтевой нерв… снова отскок.
Освобождённый пер, как огромный комбайн в поле, полном ржи. Уколами я попросту не мог нанести ему серьезного вреда. Я понимал, что как только ослабну, он приблизится и сотрет меня в порошок. Это была как игра в кошки-мышки…
Чтобы отвести каждый его удар, приходилось отдавать всего себя без остатка. Мышцы гудели, пальцы немели. Я понимал, что в таком темпе протяну ещё минуты две, а потом руки перестанут слушаться.
Так каков же план?
Да до смешного простой — дождаться, когда ублюдок на секунду отвлечётся, и в этот миг ударить.
Я уже видел, где его каналы присасываются к «организму» здания и где прорывают защиту. Мне оставалось лишь встроиться в эту же систему. Я хотел не разрушить — я хотел защитить и защититься.
Я встал в такт, и поток каменных «сосудов» сам потянулся ко мне. Мощь входила в меня, пробираясь в мышцы, в сухожилия, в самые кончики пальцев.
В спину упёрлась невидимая стена энергии, и я понял… ПОРА.
— Начали, — шепнул я
В ответ по позвоночнику пошла волна… В этот момент я был не человеком, а продолжением каменных стен и деревянных перекрытий. Каждое их напряжение, каждый треск балки был и моим движением.
Я ушёл вниз, почти целиком вжимаясь в каменный пол, и ощутил, как через него во мне колышется та же сила, что шла в стены и перекрытия. Не мои мышцы работали — балки и каменные арки двигали меня вперёд.
Сабля Освобождённого просвистела над головой. Я вогнал импульс туда, где в его «анатомии» шёл магистральный канал — в бедро. В этот момент в него вошёл кусок живой, пульсирующей мощи приюта.
Я видел, как энергия разрезает его «мышечное волокно», и чувствовал, как оно перегорает, оставляя пустоту.
Освобождённый впервые за бой сделал полшага назад. Лёгкая, но заметная хромота показала, что я попал.
— Ага… почувствовал? — выпрямился я, в голосе уже не было усталости. — Это только первый надрез.
Я уже собирался врезать по второму колену Освобождённого, когда в потоке приюта почувствовал резкий сбой… Взгляд скользнул в сторону, и я увидел, как Рома Ивлев рванулся вперёд. Его шаги шли против ритма «пульса» приюта, а в руках блеснул короткий кинжал. Он шёл ко мне, целясь в бок.
— Предатель… — выдохнул я, и стены словно подтвердили это низким гулом.
Из тени вынырнул Влад. Он не убежал с другими, он остался здесь. Одним выверенным движением Влад вогнал свой кинжал под рёбра Ивлеву — точно в печень. Воздух вырвался из лёгких Ивлева с сиплым «хх…», он согнулся, уставившись в лицо Владу. Но вместо слов изо рта пошла кровь, и его шаги сбились с пульса приюта навсегда. Он рухнул на песок.
Освобождённый снова двинулся вперед, но теперь я видел, что правая нога у него не держит стойку — этому гиганту приходилось прихрамывать.
Он сделал широкий замах левой саблей. Потоки приюта хлынули ко мне из камня, проходя через стопы, голени, позвоночник. Они слились в единый нервный импульс в руке, сжимающей скальпель.
Секунда.
Я — сосуд, через который бил сам приют. А враг в замахе открыл шею. Так вот он — мой шанс.
Я рванул вперёд, чувствуя, как клинок в руке горит от перенапряжения. Резанул по линии, где сходились жизненные каналы ублюдка. Скальпель вошёл