Тогда я решил прибегнуть к способности пепельной жабы. Её он ещё не видел, но прекрасно понимал, что я использовал далеко не все свои способности во время боёв на международной арене, поэтому и старался держаться от меня подальше, но последнее время у него это не получалось.
Одну за другой я трижды активировал круговую волну, после того, как в очередной раз снёс щит Вивьену Берлиозу. И мне всё-таки удалось ранить его. Оказалось, что у него невероятно быстрая регенерация. Не такая, как у меня, но быстрее, чем я когда-либо видел.
После такой атаки выжить удалось бы немногим, но он не был бы столпом, если бы его можно было так просто уничтожить. Однако ему не понравилось то, что я сумел его сильно ранить, и, поняв, что он не в состоянии оторваться от меня на земле, мой противник рванул ввысь, облачившись в соответствующее заклинание.
Вот только он совершил одну фатальную ошибку. Ему следовало бы сначала вернуть щиты, а затем уже пытаться улететь, но Вивьен решил воспользоваться моментом и разорвать дистанцию.
Использовав способность пепельной лягушки далеко и высоко прыгать, я вскоре нагнал его и, наконец-то, вцепился когтями в его тело.
Разумеется, я тут же потянул в себя его энергию жизни. Она оказалась совершенно другой. В этом человеке текла концентрированная энергия жизни, и она было вкуснее всего, что я до этого пробовал. Нет, я не стал энергетическим наркоманом, но ощутил разницу.
Его энергия даже за столь короткое время пополнила мои запасы намного больше, чем это сделала бы обычная энергия жизни.
Я вцепился в него не только когтями на руках, но и ногами и впился в его шею зубами, после чего начал вытягивать его энергию жизни, как мощный насос. А спустя несколько кратких мгновений, я понял, где находится источник этой энергии.
В его теле до сих пор находилась та жидкость, которую ему вживили во время эксперимента. И она находилась в контейнере, у которого не было крышки.
Когда Вивьену нужно, он черпает оттуда эту жидкость, а его тело превращает её в концентрированную энергию. Именно поэтому его аура более плотная и более насыщенная даже чем у дедули.
— Дамы и господа, простите меня великодушно, но я не могу молчать! Я не верю своим глазам! Неужели вы видите то же самое, что и я⁈ Разве этот бой можно назвать боем сильнейшего столпа Короната и победителя международной арены?
Лично я вижу бой двух невероятно сильных столпов! Барон Бессмертный нисколько не уступает Вивьену Берлиозу! Как такое возможно? Где всё это время прятался никому неизвестный до недавнего времени ещё один столп Российской Империи?
Да, я понимаю, что для того, чтобы стать столпом барону бессмертному предстоит ещё многое пройти, если он выживет после этой дуэли, разумеется, но, глядя на этот бой, я могу с уверенностью сказать, что ни один из противников не уступает другому.
А, учитывая, что Вивьен Берлиоз является сильнейшим столпом Короната, то сомнений в том, что Максим Валерьевич Бессмертный обладает необходимой силой, для того чтобы стать новым столпом Российской Империи, лично я не нахожу. И я сильно сомневаюсь в том, что Вивьен Берлиоз не успел восстановиться после боя с Харитоном Владимировичем Агафоновым.
Вы только посмотрите, что вытворяет барон Бессмертный! Ему всё-таки удалось ранить сильнейшего столпа Короната! Вот это финт! Нет, вы это видите⁈ Мне кажется, или барон Бессмертный оседлал Берлиоза, вцепившись в него не только когтями, но и зубами. А у того никак не получается сбросить своего наездника, несмотря на то, что он взмыл под самый потолок арены. Я даже не берусь предсказать, чем это всё закончится!
Что ж, продолжаем наблюдать за этим боем. Вы уж простите меня, но иногда я буду комментировать, — не выдержал и всё-таки высказал своё мнение ведущий международной арены.
Я втягивал в себя концентрированную энергию жизни бурным потоком, с той скоростью, на которую только был способен и ощущал ужас своего противника. Ему реально стало страшно. Вивьен запаниковал и применил какое-то заклинание, которое взорвало пространство между моим телом и его.
Меня при этом отбросило, а я подрал его когтями и откусил кусок от шеи. Вот только его регенерация моментально залечила все раны, и он тут же восстановил свои щиты, а я упал из-под купола щита международной арены и приземлился на все четыре конечности, не отрывая взгляда от столь невероятного источника энергии.
Он совершил фатальную ошибку, дав выпить мне своей энергии. Если бы он был достойным человеком, то я не прикоснулся бы к нему, как бы мне этого ни хотелось. Но после того, что он сделал с Харитоном, Вивьен обречён.
Я выпью через него всю ту жидкость, которая находится в контейнере в его теле, и оставлю ему лишь его энергию. Пусть живёт с ней и попробует с ней противостоять тем паразитам, которых он подсадил дедуле. Интересно, он предпочтёт умереть, как убийцы Короната, или приползёт ко мне на коленях? Судя по тому, какой ужас он испытал, когда я начал его пить, он приползёт ко мне на коленях и расскажет мне всё, что знает и о чём догадывается.
Я продолжал смотреть на Вивьена и думать о том, как мне до него добраться. Прыжка пепельной лягушки определённо не хватит даже для того, чтобы допрыгнуть до середины этой высоты.
С другой стороны, а чего я парюсь? В этом столпе столько энергии, сколько мне не насобирать ещё очень долго. Я уже не говорю о том, что его концентрированная энергия превосходит все мои запасы во множество раз. Экономить здесь просто глупо.
Поэтому не стал долго раздумывать, находясь под обстрелом разъярённого Вивьена, я обернулся в шадорского дракона, но при этом кисти с когтями я оставил горкальи.
— Идиот! Ты что, правда, решил, что сможешь победить меня в образе детёныша дракона⁈ — заорал Берлиоз и попытался нашпиговать меня стальными копьями, которых он создал великое множество.
Вот только чешуя шадорского дракона не менее крепкая, чем чешуя обычного большого дракона. Более того пламя моё настолько горячее, что все его копья, расплавляясь, падали вниз.
Я не хотел с ним ни разговаривать, ни отвечать ему. Единственное моё желание заключалось в том, чтобы добраться до него, как можно быстрее, чтобы выпить ту жидкость из контейнера в его теле. Через него самого, разумеется.
Нет, это не было слепой жаждой, скорее, это было целью, до которой остался всего один шаг. Ведь