Глаза Крида медленно изменились — синяя радужка стала светлеть, пока не превратилась в ледяную бирюзу, пылающую внутренним светом. Вокруг него забурлили потоки магической энергии, видимые только тем, кто обладал магическим зрением. Но все присутствующие ощутили давящую, подавляющую силу.
— Ваше величество, — произнёс Крид с арктическим равнодушием, каждое слово звенело как осколок льда, — моя ученица является моим личным делом. Вопросы её обучения, поведения и общественного положения решаю исключительно я. Это вопрос мастера и ученицы, а не государственный.
Император побледнел. Все в зале почувствовали смертельную угрозу, исходящую от Крида. Придворные отступили, образуя вокруг них пустое пространство. Даже музыканты дрогнувшими руками прекратили играть.
— Мастер Крид, — начал Гордей, но голос его дрожал.
— Кроме того, — продолжил Крид, не повышая голоса, но каждое слово резало как ледяной нож, — любые попытки... пересмотреть положение моей ученицы будут восприняты мной как личное оскорбление. А я, как известно, очень болезненно реагирую на оскорбления.
Воздух вокруг мага искажался от холода. На его руках проступили морозные узоры, а дыхание превратилось в клубы пара.
Император сглотнул, понимая, что зашёл слишком далеко. Крид мог убить его прямо здесь, в его собственном дворце, и никто не смог бы его остановить.
— Разумеется, — пробормотал Гордей. — Я просто... хотел выразить заботу о благополучии синьорины...
— Ваша забота излишня, — оборвал его Крид.
В этот момент один из придворных музыкантов, дрожащими руками, снова заиграл вальс — видимо, пытаясь разрядить смертельно опасную обстановку. Остальные подхватили мелодию, и зал наполнился звуками музыки.
Крид обернулся к Ольфарии, его бирюзовые глаза всё ещё пылали магическим огнём.
— Потанцуем? — спросил он с ледяной вежливостью.
Она кивнула, не доверяя собственному голосу. Крид галантно предложил ей руку, и они вышли на танцпол. Император остался стоять один, его лицо искажала бессильная ярость.
Крид обнял Ольфарию за талию и повёл в вальсе. Но танец этот был совершенно не похож на их предыдущий — не было в нём тепла и близости. Это была демонстрация силы, способ показать всем присутствующим, что Ольфария находится под его защитой.
— Спасибо, — прошептала она, когда они отдалились от императора.
— Не за что, — ответил Крид, его голос постепенно обретал обычную интонацию. — Гордей забылся. Нужно было напомнить ему границы.
Температура в зале медленно поднималась, лёд на бокалах таял. Придворные осторожно возобновляли разговоры, но все поглядывали на танцующую пару с новым уважением и страхом.
— А теперь улыбнись, — тихо сказал Крид. — Покажи всем, что ты не боишься. Что за тебя стоит сила, с которой никто не посмеет связываться.
Ольфария заставила себя улыбнуться, и они продолжали кружиться по залу. Но в глубине души она понимала — после сегодняшнего вечера её жизнь изменится. Император стал её врагом, а Крид публично объявил её своей собственностью.
Игра, в которую её втянули, становилась всё опаснее. И ставки в ней росли с каждым днём.
Вальс продолжался, и постепенно напряжение в зале начало спадать. Придворные осторожно возвращались к своим развлечениям, музыка играла мелодично, свечи мерцали спокойным светом. Казалось, инцидент с императором исчерпан.
Но Крид внезапно насторожился. Его хватка на талии Ольфарии стала более защитной, а глаза, всё ещё светящиеся бирюзовым светом, начали сканировать зал.
— Что-то не так? — прошептала Ольфария.
— Тени движутся неправильно, — ответил он, не прекращая танца. — Готовься.
В тот же момент из-за мраморных колонн стали появляться фигуры в чёрном. Первый ассасин материализовался прямо из тени статуи, бесшумно скользя к танцующей паре. В его руке блеснул изогнутый кинжал.