— Сядь и заткнись! — прикрикнул на него старик. — А ещё лучше, выйди! Пусть ветер остудит твою горячую голову. Ахтем останется с нами.
В разумность младшего сыночка я тоже не верю на все сто. Ведь это именно он в прошлый раз бросился на меня и стал невольной причиной смерти своего брата. Ну, да… Бросился на выручку старшего брата, но ведь сделал-то только хуже…
Рустем вышел. А старик снова пристально посмотрел на меня.
— В твоих глазах нет страха. Там только уверенность в своих словах. Ты в самом деле сможешь излечить меня?
— Если не попробуешь, не узнаешь.
— Что я должен желать?
— Лучше всего, если ты ляжешь на живот и прикроешь глаза. А я положу руки на твою спину. Ведь все твои болезни начались из-за того, что ты упал со скалы?
— Кто тебе это сказал? Когда это произошло, тебя ещё и на свете-то не было.
— Я это увидел.
— Во сне?
— Нет. Пока мы сидели и пили чай, я посмотрел на тебя особым взглядом, и теперь знаю про все твои болезни.
— Про все мои болезни? — усмехнулся старик.
— Да. Но, как и все доктора, я сохраню это в тайне от всех остальных.
После этих моих слов старик задумался.
— Хорошо. — ответил Эскендер. — Ахтем останется здесь. Где мне прилечь?
Разместился старик на войлочном ковре, кажется, он называется тут кошмой. Я посоветовал ему прикрыть глаза, что он и сделал.
Размяв ладони, я положил их на позвоночник старого горца, ближе к шее. Там я видел сгусток чёрного цвета, окружённый красным ореолом. Повреждённые после падения позвонки, похоже, срослись между собой. Наверное, они доставляли Эскендеру немало неудобств всё это время. Мысленно заставляя организм старика бороться с давними поломками, возвращая в нормальное состояние хрящи и косточки.
Пройдясь по позвонкам вниз от головы, похожий очаг чёрно-красного цвета был обнаружен мною в поясничном отделе. С ним мне пришлось повозиться подольше. К тому же, какие-то проблемы возникли у старика и в почках.
Я не доктор, медицинского образования не имею, и умных слов на латыни не знаю. Да и по-русски толком не смогу объяснить. Для меня это всего лишь, красный или чёрный сгусток на фоне серого нейтрального цвета остальных органов. Что я могу сказать? Что там у него какая-то херня? Но даже это будет неверным определением.
Я где-то слышал, что HERNIA по-латыни означает — «грыжа», и именно этот диагноз за мзду малую добрые военные врачи чаще всего выставляли детям обеспеченных родителей, которым не хотелось служить в армии. И началось это примерно в семидесятых годах девятнадцатого века. Тогда в России как раз стали призывать в армию всех подряд, независимо от сословия. Вот всякие мещане да купцы, имеющие денюжки, стали подкупать военных врачей, чтобы их детушек не призывали на службу. Ну а те, ничего другого не придумали, как ставить богатым допризывникам диагноз грыжа, то есть по латыни, как раз будет hernia. Так что «хернёй» страдали примерно двадцать процентов всех призванных горожан. У крестьянских детей просто не было денег, чтобы откупиться. Вот так и появилось выражение, что человек страдает хернёй.
Через некоторое время, когда я тщательно подлечил организм Эскендера, я добавил немного бодрящего импульса, чтобы тот сразу не заснул. Потому что бодрый отец, это лучше, чем тот, который отключился после непонятных процедур. Особенно в глазах внимательно наблюдающего за моими манипуляциями младшего сына. Всё время, пока я водил руками над телом старого горца, Ахтем следил за мной, на пропуская ни одного моего движения. Но я вроде бы, ничего подозрительного и не делал. Поводил ладонями над спиной, а потом как будто сбрасывал что-то с рук в сторону на пол. Я это специально делал напоказ, словно весь изъятый негатив из организма больного удалял, да и сбрасывал куда подальше.
— Вот и всё. — сказал я, поднимаясь с колен.
И обращаясь к младшему сыну попросил:
— Ахтем! Налей мне ещё чаю. Только покрепче и побольше. А то я очень устал.
Я и правда устал. Но не настолько, чтобы падать с ног. Так что утомлённый вид я делал исключительно для виду. Нельзя показывать смертельно больным, что излечение неизлечимого мне даётся легко и непринуждённо.
Но молодой горец даже не дёрнулся исполнять мою просьбу, продолжая смотреть на своего отца. Зато старый Эскендер довольно-таки легко поднялся со своего лежбища, и выглядел эдаким бодрячком. Да и сам старик стариком уже не выглядел. Спина выпрямилась, плечи расправились, даже морщины на лице разгладились. Смотрел Эскендер на всё окружающее уже другим взглядом. Как будто лет десять скинул с плеч.
— Принеси свежего чаю, сын! — распорядился он.
А после, когда Ахтем скрылся из виду, спросил у меня:
— А ты уверен, что все болезни прошли?
— Как Ваше самочувствие, уважаемый Эскендер?
— Да я себя так хорошо давно не чувствовал.
— Я сделал всё, что мог. А остальное сможете почувствовать чуть позже. Только первое время не пытайтесь поднимать на плечи молодого жеребца. И лучше сегодня пораньше лечь спать, чтобы как следует выспаться. Ну а завтра сможете окончательно убедиться в излечении.
Вернулся Ахтем и разлил чай по чашкам. И снова наливал по чуть-чуть. Причём не только мне, но и своему отцу. Видать у них традиция такая. Не то что у нас. Откроют краник самовара, и льётся кипяток в чашу до краёв.
— Отец! — обратился Ахтем к своему родителю. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, Ахтем. Очень хорошо.
— Ахтем! — на этот раз я повернулся к парню. — Пожалуйста, проследи чтобы отец сегодня лёг спать пораньше. Ему надо отдохнуть и выспаться после лечения. А завтра он будет бодр и свеж с самого раннего утра.
— Я надеюсь, что твоё лечение не исчезнет на следующий день?
— Если ты не будешь больше падать со скалы на острые камни, то проживёшь ещё долго.
— Но откуда ты узнал, что я упал со скалы?
— Если бы ты упал с коня, то таких повреждений позвоночника не было бы.
— Кто ты, Максим? Хэким или джады?
— Прости! Я не знаю этих слов.
— Ты лекарь или колдун?
— Я — целитель. Немного лекарь, а может и колдун. Кто знает…
— Но твоя сила не от шейтана?
— Кто делает добро, то вряд ли черпает свои силы