* * *
Зеркало заняло своё место в углу большой комнаты в московской квартире Андрея. Судя по следам на паркете, когда-то оно тут и стояло. Если мне не удастся забрать его с собой после активации портала, то тут оно и будет стоять.
— Ну, что? — спросил я у Олега с Ирой. — Готовы к новым приключениям?
— Всегда готова! — ответила мне весло Ирка, отдав пионерский салют.
Олег непонимающе посмотрел на неё, но тоже сообщил, что готов. Надо будет его тоже в пионеры принять что ли. Может в Артек свозить на экскурсию? Только кто ж его туда пустит, даже если я и объясню, что он Великий князь и всё такое… Ладно. Это всё лирика. А мы сейчас будем заниматься физикой. Ну, или, как она там? Метафизика… Парафизика… Не важно. Колдовать буду. Пора уже. А то засиделись мы тут на одном месте…
* * *
Я слегка дотронулся пальцами до холодного стекла, и зеркало как будто откликнулось, слегка кольнув меня слабым разрядом тока. Показалось, наверное…
Почти не напрягаясь, я вызвал знакомую уже картинку крыши круглого дома. Передо мною снова появилась Машка, раскинувшая руки в стороны, как птица в полёте. Я подумал, и немного отмотал назад. А потом скомандовал стоящим рядом со мной Ирине с Олегом:
— Вперёд!
Они шагнули в появившийся в воздухе круг красного света, ну а я, прибрав в хранилище, старое зеркало, сделал шаг вслед за ними…
Интерлюдия.
В палате, где ещё вчера находилась мама, Андрей Ильин обнаружил только незаправленную кровать и тётку, что лежала по соседству.
— А где моя мама? — спросил он.
— Ушла. — ответил ему слабый голос.
— Куда? — удивился парень.
Удивление его было искренним, так как уже давно без посторонней помощи, мама и просто встать с постели не могла.
— К врачу… — был ему ответ.
Он вышел из палаты, прихватив с собой и ничего не понимающую Аню.
Маму они действительно обнаружили возле кабинета заведующего отделением для тяжелобольных. Она так обрадовалась, увидев своих детей, что почти подскочила с кушетки, на которой до этого сидела.
— Андрюша! Анечка! Я так рада, что вы пришли.
— Мамочка! — обняла её Аня.
— Мама! А разве врачи разрешили тебе ходить? — голос Андрея дрожал…
— А мне стало сегодня гораздо лучше. Я позавтракала, но всё равно снова хочется есть… Мне гораздо лучше. Вот я и хотела поговорить с доктором…
Кожа на лице больной порозовела. Она уже не выглядела, как умирающая. Просто исхудавший и усталый человек. Но глаза у неё просто светились от радости, что она больше не испытывает боль и может вот так вот запросто ходить и двигаться, как раньше.
Из кабинета вышел доктор и тоже уставился на худую женщину в халате не по размеру с удивлением и даже раздражением…
— Почему вы встали? Кто вам разрешил ходить?
— Да не могу я больше лежать, доктор. Устала уже валяться. И мне сейчас гораздо лучше…
— Присядьте!
Больная послушно присела на кушетку. Врач взял её за запястье, нащупал пульс. Похоже, что он тоже не верил своим глазам. Умирающая от рака, ещё вчера почти обездвиженная больная, вот сейчас стоит, сидит перед ним и выглядит совсем не так, как это было вчера…
— Так. Давайте вы снова вернётесь в палату, а мы сейчас…
— Доктор! — настойчиво сказала ему женщина. — Я не хочу в палату. Я хочу вернуться домой. Вот и дети за мной уже приехали…
— Но это невозможно… Вы же…
— Я всё понимаю. Если надо, я там где надо подпишу вам нужные бумаги о том, что сама решила покинуть больницу. Это же не тюрьма? Я могу сегодня отсюда уйти?
— Конечно… Ладно. Всё равно… Пройдите в палату, прилягте, а я сейчас к вам зайду…
В голосе женщины зазвенели металлические нотки.
— Я Вам ещё раз говорю. В палату я не вернусь. Оформляйте документы, я всё что надо подпишу. Спасибо Вам, доктор, за всё! Но я возвращаюсь домой!
* * *
Выписка затянулась ещё примерно на час с лишним. Вокруг, внезапно вставшей на ноги смертельно больной женщины суетились врачи, уговаривая её остаться ещё на несколько дней для проведения каких-то анализов и обследований. Но она была непреклонна. Домой и точка!
Наконец-то семья Ильиных покинула мрачные стены лечебного заведения.
— Как тут хорошо! — воскликнула мама Андрея, вдохнув полной грудью свежий воздух во дворе больницы. — Сиренью пахнет. Я так люблю сирень. Это запах весны. Сразу хочется жить. Поехали скорее домой. Я хочу смыть с себя этот больничный запах…
Андрей смотрел и не верил. Мама расцветала прямо на глазах. Неужели всё получилось и Максиму удалось…
— А где тот мальчик, что приходил вчера с тобой?
— Он гостит у нас. Я не знаю… Они собирались уехать сегодня, но может быть ещё не…
— Тогда давайте побыстрее поедем домой! Я хочу его поблагодарить. После его… процедур… Я не знаю, как это назвать. Но после того, как он поводил руками и пошептал там что-то над моей головой вчера, мне стало значительно лучше… Я сама не верю, но…
* * *
Андрей поймал такси и заплатил, не торгуясь… Но в квартире было пусто. Ни Максима, ни Олега с Ирой дома не оказалось. Лишь на столе он обнаружил две пачки двадцатипятирублёвых купюр и записку.
«Спасибо за гостеприимство, Андрей! Я был рад нашему знакомству. Вот обещанные мною деньги за зеркало. Я уже забрал его с дачи. Сестре и маме передавай привет от меня. Дай бог, увидимся в будущем.» И подпись… «Максим»
— Уехали уже? — с грустью в голосе спросила мама.
— Да.
— А что это за деньги?
— Я потом тебе всё расскажу, мама. — пообещал ей Андрей
23 августа. 1982 год.
СССР. Москва. Круглый дом на Нежинской ул.
У меня всё получилось. Ещё недавно мы были в семьдесят втором году и завтракали в квартире Андрея Ильина, бывшего милиционера… И вот уже мы стоим на пустой крыше круглого дома на Нежинской улице. И если я всё верно рассчитал, то сейчас конец августа восемьдесят второго. Ещё жив старик Брежнев. Он умрёт только десятого ноября на День Милиции. А где-то тут рядом должен бегать мой двойник Максим Шварц,