На улице уже темнело, но полная темнота не наступила, так как в Питере всегда светло в летний период, хотя Белые ночи уже давно прошли. Достаточно сильный ветер, дующий с залива, не давал расслышать, что происходит вокруг, поэтому приходилось постоянно крутить головой. Достигнув места, где мы перебирались через забор, я резким рывком перепрыгнул и сразу отскочил в сторону под прикрытие кустов. Уверен, что за этим местом поставили наблюдать дежурного, но смотреть непрерывно на стену никто не будет, да ещё и в сумерках. Дальше перебежками от одного укрытия к другому двинулся к зданию. По дороге мне не попалось ни одного зомби или мутанта, что было очень странно, так как днём они постоянно мелькали в пределах видимости.
Проникнуть в здание решил другим путём, опасаясь возможной ловушки со стороны майора. Нужную дыру в окнах первого этажа нашёл довольно быстро, и через пару секунд я уже находился внутри здания. Мой путь лежал на крышу, с которой собирался проникнуть на четвёртый этаж, и если получится, то прямо в закрытую часть, где они держат оборону.
Глава 23
Мутации продолжаются
Африка.
Нас быстро разоружили и под дулом автоматов проводили за городскую стену, которая была сделана преимущественно из бетонных плит и кирпичей. Осмотрев каждого из нас на наличие ранений и убедившись, что среди нас нет заражённых, нас с Питером проводили в местную мэрию. Большое здание, сделанное из песчаника и подобия местного бетона из глины и камней. Жители отнеслись к нам равнодушно, во время того, как нас вели через город, они просто не обращали на нас внимания, как будто подобные мероприятия были для них обыденностью. Конвоиры, которые сопровождали нас, были немногословны и упорно не отвечали на вопросы. Когда мы вошли в здание, нас встретил местный управленец, который был мне малознаком, пожав нам руки и предложив сесть, он расположился за деревянным столом перед нами, после чего попросил большую часть охраны удалиться, и в комнате осталось только два конвоира.
— Рад поприветствовать гостей в нашем городе, меня зовут Сами, я владею этим городом, что привело вас сюда? И где те люди, которым принадлежала дрезина ранее? — мягко поинтересовался Сами, улыбаясь нам всеми тридцатью двумя белыми зубами. Он выглядел, как самый обычный араб из Северной Африки, невысокий, темнокожий, упитанного телосложения, с тёмными дредами на голове.
— Мы начали наше путешествие на Юге и направляемся на север, чтобы найти других выживших, а также безопасное место для нашего поселения, куда мы бы смогли переселиться и жить, не боясь мутантов и радиации. На владельцев дрезины напали мутанты, а когда мы отбили платформу у заражённых, все прошлые торговцы уже были мертвы, поэтому мы решили оставить дрезину себе и использовать её на благо нашего племени, — ответил я спокойно, стараясь не нервничать и смотреть ему прямо в глаза.
Сами, услышав мой ответ, улыбнулся и медленно перевёл взгляд на Питера, после чего сказал:
— Я помню тебя, ты раньше приходил в этот город с караванами и обменивался у нас на рынке, как тебя зовут? — Питер лишь кивнул и ответил.
— Меня зовут Питер, и ты прав, я раньше был в этом городе и тоже видел тебя, раньше этим городом кажется управлял твой отец? А ты был самым младшим из всех его детей, как же тебе удалось стать главным? — поинтересовался он и попал в самую точку. Лицо Сами немного скривилось, когда он услышал о своей семье. По местным обычаям власть передавалась по наследству и обычно доставалась самому старшему сыну, исключение составляли лишь смерть или болезнь, в таких случаях власть передавалась следующему из братьев.
— Когда случился апокалипсис, я поднял в городе бунт, убил моих старших братьев и отца и взял власть в свои руки. Теперь я управляю целым городом, которому нужен сильный правитель в такое сложное время. Не нужно на меня так смотреть! Вы убили торговцев, которые путешествовали на дрезине и обменивались с другими городами и поселениями! Кто теперь привезёт нам новых патронов? Бронежилеты? Еду? Может быть, вы? Куда вы направляетесь? — голос Сами стал жёстче, как и его взгляд, который он переводил с меня на Питера.
— Ранее большую часть продовольствия мы получали с другого континента или государств, расположенных на севере Африки, где есть возможность для земледелия, поскольку сейчас пути снабжения перерезаны, то доставлять провизию теперь некому. Кто будет возить нам припасы? Те торговцы, которых вы видели, лишь использовали старые запасы, которые совсем не бесконечны, очень скоро они закончатся, и что вы будете делать тогда? У вас хватит людей и земли, чтобы вырастить достаточное количество провианта? — спокойно спросил я, выдерживая взгляд Сами, который на минуту задумался, после чего спросил.
— И что вы можете мне предложить? Вы у меня в руках, я могу сделать с вами, что захочу, поэтому вам необходимо предложить мне что-то, отчего я не смогу отказаться, так что подумайте хорошенько. Вы убили единственных торговцев, которые за последнее время добирались до нас. Это очень негативно скажется на жизни города, местные жители будут очень недовольны, когда об этом узнают, уверен, они по старой традиции с удовольствием закидают вас камнями, — рассказал Сами с язвительной улыбкой на лице.
Мы с Питером переглянулись, выбор у нас действительно был невелик, поэтому, недолго думая, я сказал:
— Ты отпустишь нас и позволишь продолжить нашу миссию на север, а взамен, если нам удастся найти склад предыдущих торговцев, мы нагрузим дрезину, насколько возможно и доставим тебе припасы. Поскольку другой железной дороги здесь нет, то единственный путь, по которому мы сможем вернуться, будет лежать через твой город, а значит, нам нет смысла тебя обманывать.
Сами, услышав это, нахмурился и задумался, повисла пауза, во время которой мы с Питером обменялись озабоченными взглядами, после чего новый владелец города, наконец, сказал.
— Один из вас должен будет остаться здесь, если через тридцать дней с момента вашего отъезда вы не вернётесь с припасами, мы проведём публичную казнь, и поверьте, она будет очень и очень медленной, — с улыбкой пообещал Сами.
Немного посовещавшись, Питер принял решение, что остаться должен будет именно он, несмотря на все мои протесты и уговоры, он