— Как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались, — улыбнулся он широко, едва пришел сигнал от наемников, что позиции они заняли.
— Да что ты!.. — огрызнулся Яковлев.
— «Вы», Николай Федорович, исключительно «вы», — поправил клановец все также спокойно.
Молодой человек поднял руку и положил его на ствол одного из карабинов охранников основателя «коалиции». Легким и плавным движением он демонстративно развернул оружие в сторону господина стрелка. Тот и не сопротивлялся, застыв от нервного напряжения. ЛИЧНО переходить дорогу Волконскому он желал в самую последнюю очередь.
— Положением ты не вышел мне тыкать, понял? — все-таки расставил точки над «и» парень, и вдруг резко рявкнул. — БУ!
Прямо в ухо уже развернутому в сторону господина охраннику.
Тот едва не подпрыгнул, вздрогнув всем телом, и с такой силой вцепился в карабин, что можно было не сомневаться — оружие выстрелило… бы.
— С предохранителя снимать надо, — вздохнул «разочарованно» Павел.
— Опустите пушки, придурки! — заорал едва не словивший инфаркт Яковлев.
Кое-кому из зрителей сделалось дурно. Хотя, может быть, это Ковалев блевал за их спинами, таки добрав свою «предельную» норму.
Двое увальней мгновенно выполнили приказ. Едва не случившийся убийца господина даже… положил карабин на стол, чуть ли не отшвырнув его от себя.
— Но-о-о-ормально, — оценил клановец, чуть поморщившись от только что услышанного кислотного запаха содержимого чьего-то желудка.
Негромко смеялся Влад, демонстративно — лениво рассматривая собственный «агрегат». Таким ему пользоваться еще не доводилось. Но сложностей он особых не видел.
— Так, — объявил Волконский. — Я пошел на улицу. А то дышать нечем.
Сдавленные звуки откуда-то из-за спин собравшегося «стада» давали понять, что скоро атмосфера в помещении станет еще более неприятной.
— Стоять! — рявкнул Яковлев, рванувшись вперед.
Даже руку выбросил, но застыл, так и не решившись сжать пальцы на плече действительно удивленно глянувшего на него Волконского. Это можно было трактовать бы личным нападением. И руки развязывало клановцу чуть более, чем полностью.
— Ах да, — припомнил с некоторым сожалением Павел, глянув на главу «коалиции» (стоимость подобного проступка была бы высока, вздумай он довести его до конца). — Кино…
С этими словами клановец оглянулся на экран, где все еще продолжали сменять друг друга «ряды» с камер дронов.
— Я подумаю недвижимостью заняться. Земельной. Если мы друг друга не поймем, то эти участки вы мне отдадите в качестве виры. Завтра. А чтобы принять верное решение, я подготовлю каждый из них к дальнейшей застройке уже сегодня. Это ясно? На всякий случай, напоминаю, что в момент, когда ваши люди подняли на меня оружие, данная ситуация перестала квалифицироваться с точки зрения клана атакой на объект вассального Рода, и теперь будет трактована как нападение на члена правящей Семьи. Разница в нюансах и последствиях, думаю, ясна, так?
— Ты… Вы… Не посмеешь! — пискнул наконец хоть кто-то из «бэк-вокала».
Волконский даже оборачиваться не стал. Неинтересно ему было. Он просто хмыкнул:
— У Паутова спроси.
И направился к выходу. В этот раз его никто не рискнул остановить.
* * *
Разговор продолжился на свежем воздухе. Прямо посреди стартового стола. По иронии судьбы Волконский остановился почти в той же самой точке, откуда «любовались закатом» до его прибытия Яковлев и Давыдов.
— У нас еще есть люди, оружие и воля сражаться! — нарушил затянувшуюся паузу толстяк, вскидывая вверх пухлый, но, увы, ничуть не впечатляющий кулачок.
— Ну, сражайтесь, — согласился Волконский, любуясь ярко-красной полоской на темном небе, что из последних сил сдерживала наступление темноты.
Нет, а что? Парню даже интересно было с кем и зачем.
— База все еще наша, — буркнул Яковлев.
Клановец согласно покивал, не отводя взгляда от заката.
— Я ж вас, б***ей, три года собирал, — хмыкнул он негромко, припомнив старый пошлый анекдот, однажды приснившийся ему во снах-воспоминаниях.
— Что ты…
Павел лениво обернулся к вдруг смешавшемуся Давыдову.
— … Вы сказали? — закончил тот, еще крепче сжимая кулачонки.
— Вы еще ничего не поняли, — вздохнул молодой человек, обращаясь ко всем собравшимся разом. — Где бы я вас всех искал-то по одному? А тут сами пришли. И да, у нас пятьдесят пять минут, чтобы решить вопрос виры. Группа юристов уже на подходе.
— А если мы не согласимся⁈ — зло сверкнул глазищами Яковлев.
— Федор Никодимович, — вздохнул Волконский. — Да что ж я тебя уговариваю, как девицу неопытную на минет, а?..
Из строя «бэк-вокала» донесся общий вздох, а после сразу же пробежали шепотки.
— Это оскорбление? — прищурил взгляд предводитель «коалиции».
С таким аргументом можно работать. Заявление в императорскую коллегию, обращение к тем же Воронцовым с просьбой защиты от поругания. Да, для личной репутации это не слишком хорошо, но тактически можно вполне успешно лавировать. Все-таки система сдержек и противовесов очень неплохо работала в государстве.
Павел же несколько раз моргнул. Удивленно.
«Ага, понял, что именно натворил!» — обрадовался Давыдов. Кое-кому из «группы поддержки» тоже стало чуточку легче. А кому-то и хуже. Ковалев, например, принялся блевать с новой силой. Хотя клановцу, если честно, было совершенно непонятно, что у него там еще осталось.
Волконский же, едва ли не заискивающе заглянул выступившему вперед собеседнику в глаза. При желании на лице его можно было прочитать даже некоторое участие.
«Ага!» — хмыкнул Яковлев.
— Федор Никодимыч, — мягко начал молодой человек. — Скажи мне, ты идиот?
Предводитель «коалиции» моргнул и вновь уставился на хозяина объекта. Тот же спокойно продолжил:
— Естественно, это оскорбление, — кивнул Павел. — Вернее, было бы таковым, если бы ты не натворил столько, что и звания «Дебил года» для тебя будет мало. Для особо одаренных объясняю: я полагаю каждого из здесь присутствующих повинным в многократной агрессии против моего Рода, клана Волконских и клана Юсуповых, нападении на Викторию Львовну Юсупову-Волконскую, покушение на меня лично и атаке на мой объект в попытке подорвать безопасность Рода и клана. И да, я предпочитаю действовать по закону. Так что решение вопроса бы намного лет застряло бы в заседании судов и коллегий. Допускаю, что вам даже удалось бы что-нибудь