Он взял вытянутый стеклянный сосуд и маленький нож с коротким лезвием, отдаленно похожий на бритву. Холодные пальцы коснулись моей руки возле сгиба, заставив поежиться. А потом Шет вдруг резким движением порезал мне кожу и выгнул локоть. Я охнула. Кровь целой струйкой потекла в сосуд.
– Терпи, – с издевкой посоветовал наг. – Ты же тролль и ничего не боишься, даже дерзить тому, от кого зависит твоя жизнь.
Я ничего не ответила – не могла. В глазах потемнело, к горлу прилила тошнота. Просто стоять на ногах и с позором не свалиться под стол требовало огромных усилий.
Вот уж и правда, смехота какая: сильный и смелый тролль… Это ошейник на меня так влияет или я всегда себя переоценивала?
Момент, когда Шет убрал сосуд и швырнул в меня какой-то тряпкой, ощущался как долгожданное избавление от ужасных пыток.
– Зажми рану, – приказал наг. – И посиди немного. Еще не хватало, чтобы ты у меня под ногами в обмороке валялась.
Поскольку дойти до подушек я была не в силах, то шлепнулась там же, где стояла, прямо на пол, на пятую точку. Затем отползла чуть-чуть и прислонилась к стене, потому что даже просто сидеть оказалось слишком сложно.
Хорошо, что Киру уже выгнали. Так опозориться перед ней было бы совсем неприятно.
Даница, кажется, порывалась броситься ко мне. Наг непринужденным жестом, как и меня незадолго до того, отправил ее обратно, не отрываясь от перебирания колб на столе. Из нянюшкиного угла донеслось тихое ругательство в адрес вшивой чешуйчатой собаки, но на этом «бабуля» решила остановиться и больше Шета не злить.
– Рассказывай, – хрипло сказала я.
Перед глазами всё по-прежнему плясало.
– Что? – не понял наг.
– Как дошел до такой жизни, что издеваешься над бедными-несчастными беззащитными троллями.
Он тихо фыркнул.
– Вы низшая раса. Да и беззащитной тебя трудно назвать. Полагаю, сковородка на поясе зачарована не для того, чтобы на ней свиная поджарка не пригорала? После Кенары наемники вернулись ко мне с очень необычными травмами и еще более странными историями.
– Просто они обзывались на меня низшей расой, – мрачно ответила я.
Шет неожиданно засмеялся.
– Знаешь, я начинаю улавливать особую прелесть в этом. Ты остроумнее, чем твой предшественник. Может быть, мы бы даже поладили.
«…если бы мне было хоть какое-то дело до кого-то, кроме себя самого», – мысленно закончила я его фразу.
– И почему не заберешь у меня сковородку, раз уже знаешь, для чего она? – поинтересовалась я.
– Потому что она тебе не поможет.
Что ж…
– Так значит, ты обокрал архимага и проделываешь новые дыры в ткани мира, потому что все остальные – низшие расы и о них можно не беспокоиться? Но Ханассу ведь тоже заполонят чудовища, выше нас вы или нет.
– Я не обокрал вашего мага-выскочку по имени Церестин, а остановил его разрушительные эксперименты, – надменно поправил Шет.
Ну да, разумеется. Я нашла в себе кроху сил приподнять голову и посмотреть, что он там делает с моей кровью. Оказалось, наг разлил ее еще по нескольким сосудам и с чем-то смешивал. Прямо сейчас он добавил в одну из стеклянных колб несколько капель другой жидкости. Смешавшись, они обе вдруг стали синими. Наг озадаченно взял сосуд со стола, посмотрел на свет и вернул на место, перейдя к другим.
Загадочно.
– Почему ты считаешь его эксперименты разрушительными? – продолжала донимать я.
Он со вздохом отвлекся от опытов и раздраженно посмотрел на меня.
– А знаешь, если тебе отрезать язык, проведению экспериментов все еще ничто не будет мешать, как и твоей работе над открытием порталов.
– Ответь на вопросы, и дальше я буду молчать. Это же так легко. Между прочим, если отрежешь мне язык, я стану постоянно мычать – просто из вредности.
– Это она может, господин, – неожиданно донесся нянюшкин голос из угла. – Не ребенок, а катастрофа. Вы лучше сделайте, как она просит. Меньше головной боли для нас всех будет…
– Еще слово, и я сделаю что-нибудь дурное с вами обеими, наплевав на вашу ценность, – отрезал Шет.
Мы покорно заткнулись.
Несколько минут на столе звенели алхимические приборы, шипели, соединяясь друг с другом, магические ингредиенты, скрипело писчее перо, записывая результаты. Я уже смирилась с тем, что от Шета не удастся ничего узнать, когда раздался тихий голос со свистящим ханасским акцентом.
– Ваша проблема – троллей и людей – в том, что вы идиоты. Даже Церестина со всем его колдовским талантом не спасла четверть эльфийской крови, которая течет в его жилах. Любопытно, кстати, что твоя четверть «гуще» – тролльи особенности проявляются в алхимических реакциях гораздо ярче… – он помолчал, прервавшись на записывание очередных циферок. – Вашего скудоумия хватает только на то, чтобы запрещать гениальные изобретения, придуманные другими расами. Те же Колдовские пути…
Я зашлась в наигранном приступе кашля, пытаясь скрыть истерический смех. Мировоззрение бедняги Шета перевернулось бы с ног на голову, поговори он с Луром и выясни, что создателями Путей была «низшая раса» троллей.
Интересно, кстати, знает ли Кира о том, что она тоже входит в число «низших существ»?
Наг дождался, пока «кашель» пройдет, и спросил:
– Ты слышала об Алмарском конвенте?
– Ну…
– Ясно. Уже почти девяносто лет назад маги со всего континента собрались в городе Алмар, чтобы обсудить судьбу Колдовских путей. Простой народ был испуган тем, что во врата между мирами начинает прорываться всё больше чудовищ. Люди запаниковали, стали давить на остальных участников конвента. Как результат – вместо того чтобы продолжать исследование Путей и искать способы защиты от обитающих там животных, магические путешествия просто запретили на восемьдесят лет. И к чему хорошему это привело? Посмотри на этот караван-сарай, постоялый двор по-вашему, – он обвел рукой зал. – Когда-то здесь было не протолкнуться от торговцев, которые ехали к вратам. А когда я вернулся сюда год назад, даже селение рядом оказалось полностью заброшено. Сады засохли, прекрасные постройки разрушились.
– Я знаю, почему был созван конвент, – вставила я. – Потому что прорвавшиеся через путевую