– Это что за зверинец? – все еще оглядываясь на тварей, тихо спросила нянюшка. – Шет их приручить, что ли, пытается?
Помедлив, я кивнула. Шиданов научились дрессировать не только наги. «Первопроходцами» в этом стали степняки, которые совершали набеги на греладские границы, используя целые стаи уродливых псов. Шет явно пошел дальше, решив, что он сможет усмирить и осьминогов, и змей-теней, и других чудовищ Потусторонья.
Правда, я пока не понимала, зачем ему это. Конечно, удобно, когда твою крепость от врагов защищают шиданы – они гораздо умнее собак. Но осьминоги-то как в этом помогут? Тем более посреди пустыни?
А в том, что мы где-то в Ханассе, у меня больше сомнений не оставалось: под ногами похрустывал песок, во дворе росло несколько хилых пальм. Постройки выглядели подзаброшенными. Видимо, Шет действительно нашел еще одну крепость, опустевшую после введения запрета на пользование портальными арками восемьдесят лет назад, и разместил в ней убежище.
Стоило войти внутрь главного здания, к слабости резко добавилась тошнота. Значит, где-то совсем рядом тессеракты. И, похоже, глыба лжеобсидиана, спертая нами с Асхевна, тоже. Вот бы добраться до них! Тогда, считай, свобода уже в руках.
Однако надзиратель прополз мимо того места, куда тянуло сверхъестественное чувство, и втолкнул нас в небольшой зал. Потолок и стены в нем покрывали побледневшие, потрескавшиеся росписи со змеелюдьми в главной роли. Деревянные столы, некоторые рассохшиеся и покосившиеся, были выстроены в длинный ряд. На них высились колбы и разные алхимические инструменты, похожие на которые я уже видела в Асхевне и в лаборатории Церестина. Только здесь не было и намека на лжеобсидиан – его явно позаботились убрать как можно дальше от меня.
Перед столом замер статный наг лет сорока. В его темных вьющихся кудрях уже поблескивали серебристые волосинки, у глаз собралась сетка едва заметных морщин, но Шет все еще был красив для мужчины. Подобно многим сородичам, он с презрением относился к одежде – его обнаженный подтянутый торс радовал глаз сохранившимся, невзирая на возраст, рельефом.
Несколько золотых перстней, широких браслетов и цепочек на шее я за одежду не посчитала. В любом случае, это наверняка были артефакты – я уже усвоила, что волшебники без них даже спать не ложатся. Но если Шано прятал их в сумку, то Шет предпочитал носить на себе, выставляя напоказ.
Однако больше всего меня впечатлила не голая мужская грудь и не золотые побрякушки, а хвост. Огромный, изумрудный, очаровательно переливающийся в закатных лучах, которые проникали через широкие окна, он так притягивал глаз, что я поймала себя на желании его потрогать. Вот уж чего сама от себя не ожидала! Правда, ради справедливости, змеи – обычные, вроде лесных ужиков, – у меня никогда не вызывали отвращения. Чего не сказать, к сожалению, о нагах. Да и те… Вот Кана мог быть нормальным, если бы вечно не кривил нос. Может, где-то и по-настоящему достойные представители нажьей расы есть?
Этот, по крайней мере, им точно не был. Мне отчаянно захотелось плюнуть в привлекательное лицо Шета за всё то, что он сделал. Сдержать себя получилось с трудом. Плюну сейчас – как снесет голову… Причем не мне, а нянюшке.
Словно в ответ на мои мысли, Даницу повели в дальний угол зала. Я привычно зашагала за ней. Сначала меня оттолкнул надзиратель, а потом я ударилась в стену, незримую, но вполне ощутимую. С досадой потерев ушибленный нос, я потрогала воздух перед собой. Преграда исчезла, однако в следующий миг невидимая рука силой развернула меня лицом к Шету и больно хлестнула в бок, когда я попыталась вновь шагнуть к нянюшке.
Я мрачно глянула на мага, который с легкой улыбкой водил пальцами перед собой. Ну еще бы этому скоту не нравилось превращать своих пленников в марионетки!
Даницу тем временем усадили на кучку плоских подушек в углу. Очевидно, они заменяли здесь стулья, на которых нагам с их хвостами было бы неудобно сидеть. Нянюшка с кряхтением устроилась в этом «гнезде», а надзиратель застыл рядом с ней.
И почему-то достал меч из ножен, зло оскалившись в мою сторону.
Теперь пришлось подавлять другое отчаянное желание – кинуться на эту чешуйчатую сволочь и придушить собственными руками. Увы, голова Даницы слетела бы с плеч раньше, чем я успела бы допрыгнуть до надзирателя, поэтому пришлось скрипнуть зубами и уставиться на Шета в ожидании, что он там скажет.
Маг опустил руки, но неприятно улыбаться не перестал. Впрочем, повнимательнее его рассмотрев, я и сама злорадно усмехнулась.
Я видела его всего раз, мельком – в степном поместье, когда он утаскивал Бранта в дом. Шет тогда только-только вырвался из плена, в котором провел несколько дней, но все же выглядел получше, чем сейчас. С тех пор он как будто исхудал, а под глазами пролегли такие тени, словно наг не спал ни единой ночи.
Не исключено, что так оно и было. Забот, в конце концов, Шету подкинули хоть отбавляй. То хитрая кицунэ тессеракты сопрет, то враги крепость в хлам разнесут, то ценный лжеобсидиан с Асхевна исчезнет…
Наг что-то произнес на ханасском языке, обращаясь ко мне.
– Аы, – ответила я.
Он приподнял бровь. Полились опять какие-то незнакомые слова.
– Аы-аы, – повторила я на тот случай, если Шет с первого раза не понял, что на ханасском со мной говорить бессмысленно.
– Я не знаю тролльего языка, женщина, – недовольно сказал он на приличном греладском.
– Я тоже, – ответила я.
Бровь приподнялась еще выше. В тролльем юморе змей тоже со всей очевидностью не силен.
– Хорошо, – медленно протянул Шет, оглядывая меня. – Значит, мы можем общаться на греладском.
– Это не общение, – поправила я, указав на свой ошейник и на клинок надзирателя, красноречиво застывшего возле нянюшки. – Это сплошные ультиматумы. Хочешь действительно общаться, освободи нас.
– Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать, – хмыкнул он.
По его знаку надзиратель занес меч над головой изрядно побледневшей Даницы. Я понаблюдала за этим пару мгновений, затем перевела взгляд на Шета и невозмутимо сказала:
– Ты этого не