— Во всяком случае, новое сражение прояснит ситуацию, — сказал Вулич.
А я промолчал, подумав: «Главное, чтобы Вера не пострадала!»
Тут в штаб принесли новое донесение. Казачьи разъезды, которые рыскали с самого утра по окрестностям, выискивая следы Гиоргадзе, нашли кое-что. И к полудню один из дозорных вернулся с известием: на восточной тропе, ведущей к черкесскому аулу, на глине возле ручья найдены следы трех лошадей. Крупные следы, судя по всему, принадлежали рослому коню, вроде того, что имелся у князя, а двое других цепочек следов как раз подходили маленьким горским лошадкам. Возможно, тем самым, на которых ездили Вера и ее служанка Катя.
— Значит, они на самом деле направились в гости к Аслану, — пробормотал Максимыч.
Тут я проявил нетерпение:
— Считаю, что ждать до заката нельзя! А что, если турки уже в ауле?
— Спокойно, Григорий Александрович, — Максим Максимович положил руку на мое плечо. — Без четкого плана мы только головы сложим. Но ты забыл, что в этом ауле у меня есть свои люди. Духанщик Ахмед беспрепятственно ездит между крепостью и аулом со своей телегой, несмотря на осаду. Для горцев он свой. Да и пастух Шиготыж может быть полезным. Я уже приказал казакам дать этим двоим еще денег, чтобы разведали для нас обстановку и ближе к вечеру доложили подробно, как там и что.
Я не находил себе места, сомневаясь, правильно ли мы в штабе определили, что хитрый грузинский князь решил погостить у князя черкесского? Но, менять планы не потребовалось. Духанщик и пастух сообщили, что Гиоргадзе, действительно, гостит у Аслана. И Кэлекут тоже там. Да еще и турецкие наемники, которых горцы наняли себе в помощь против нас. Получалось, что враги, собравшись в одном месте, сами давали нам шанс застать их врасплох.
Когда мы выдвинулись в обход вокруг горы, на которой стоял соседний аул, день уже клонился к вечеру. И осеннее солнце висело совсем низко над гребнями горных хребтов, сверкая золотистыми бликами на далеких заснеженных вершинах. Как только мы обошли гору, аул оказался прямо перед нами на склоне. В подзорную трубу казалось, что все жители попрятались по домам и сидели тихо. Лишь в центре, в обширном дворе у большого дома князя Аслана, нависающего над рекой, толпились вооруженные всадники. Среди них мелькнула знакомая фигура — высокий человек с небольшой бородкой и холодным взглядом, одетый в алую черкеску и медвежью шапку. То был князь Гиоргадзе.
Мы залегли в кустах, наблюдая.
— Их больше, чем мы думали, — прошептал Максимыч. — Турков к ним подошло около полусотни. Просочились по горным тропам, окаянные.
Действительно, среди горцев выделялись чужие. Турецкие наемники не таились, щеголяя в красных фесах, с длинными ятаганами, подвешенными к ремням на боках. Но самое страшное было впереди. Из дома вывели Веру. Она шла, гордо подняв голову, но бледная, с завязанными руками. За ней за волосы волокли ее служанку — ту самую девушку Катю, что всегда была рядом с ней в поездке.
— Похоже, Гиоргадзе хочет не то продать русских женщин, не то подарить их туркам или горцам, — сказал Максимыч, который тоже смотрел в свою подзорную трубу.
Я лишь бессильно сжал кулаки, резко сказав:
— Нельзя медлить! Отдайте приказ к атаке, штабс-капитан, или я атакую без приказа!
Глава 27
Гиоргадзе что-то сказал Аслану, и тот засмеялся. Потом предатель резко дернул Веру за связанные впереди руки, заставив вскрикнуть. Этого мне было достаточно, чтобы принять решение. Я, действительно, собирался ослушаться штабс-капитана. Но, не пришлось, поскольку время, предназначенное для согласованного удара, уже настало. Убрав в футляр на поясе подзорную трубу и взглянув на карманные часы, я вернулся к своему коню Абреку.
В этот момент с бастионов крепости загрохотали пушки, отвлекая внимание неприятельских передовых дозоров. Крепостные ворота тут же раскрылись. И, выметнувшись на простор, казаки полусотни Вулича ударили с фронта, наполнив воздух криками: «Ура! За царя и Отечество!» Их атака была стремительной, но не главной.
Уже сидя в седле, выхватив пистолет из кобуры, я скомандовал:
— Казаки, за мной! В атаку!
Солнце как раз коснулось своим нижним краем горных хребтов, окрашивая склоны и облака над ними в золотисто-багровые тона, когда мы устремились к аулу. И я слышал, как и Максим Максимович наконец-то приказал своей сотне:
— По коням! Вперед!
Где-то недалеко, с противоположной стороны аула, раздавались выстрелы и крики — это Вулич вел своих казаков в лобовую атаку. Там завязалась жестокая схватка. Турки и черкесы не ожидали нападения, но быстро опомнились. Вулич с ходу снес дозоры горцев и вломился со своими казаками на окраину аула. На скаку они стреляли во все, что двигалось. Но и по ним стреляли горцы и наемники, прячась за домами.
Пока горцы и турки бросились отражать нападение с той стороны, откуда ударил Вулич, мы с Максимычем и моими казаками уже подбирались к аулу с тыла, выскочив из-за скал с противоположной стороны, откуда в ауле нападения не ожидали. Максимыч ринулся в бой во главе казачьей сотни с беспощадной решимостью старого опытного льва, привыкшего пускать кровь жертвам.
Я мчался впереди своего взвода. У меня было значительно меньше всадников, чем у Максимыча и у Вулича, но каждый казак-разведчик в бою стоил двух простых линейных казаков. Сделав залп на скаку и сжимая в руках шашки, мы ворвались в селение, рубя растерявшихся горцев.
Вскоре пороховой дым затянул узкие улочки, и сквозь него мелькали фигуры черкесов и турецких наемников, пытавшихся обороняться. Чтобы поберечь лошадей, которые были бы отличными мишенями для врагов, нам пришлось спешиться, прорубая себе путь вперед между домами горцев. Ступая по трупам врагов, я направлялся в ту сторону, где видел в подзорную трубу Веру в последний раз, за пару минут перед штурмом. Теперь ее нигде не было видно, но, я не терял надежду и пробивался к площади возле дома князя Аслана, где еще так недавно видел Веру. Вот только, ни ее, ни князя Гиоргадзе я никак не находил.
Вдруг из-за угла большого дома князя Аслана в обширный двор выскочила