Баба Балалаиха менялась в лице и ревниво бросала полный зависти взгляд на большие тарелки, где вальяжно возлежали пузатые, набитые всякой кулинарной вкуснятиной, карпы. А гадская Дуся ещё и поиздевалась над честными людьми — в рот каждому карпу сунула веточку петрушки, и теперь эти карпы были словно из известного каждому советскому человеку стихотворения: « ешь ананасы, рябчиков жуй…». И ведь даже не поспоришь! Были на столах, пусть не рябчики, но жаренные куры, были даже два запечённых и набитых гречневой кашей гуся, и чесночная колбаса была, да не абы какая, а домашняя, пальцем пиханная, и исходящий сочностью сальтисон тоже был (Дуся явно имела контрабандную смычку с окрестным селянством). А уж про всякую мелочь, типа котлеты-отбивные-бризоли-голубцы, и говорить нечего!
— Ну, откуда он мог знать, что всё так получится, — снисходительно ответствовала баба Балалаиха на Дусины стоны, при этом с удовольствием наяривая кусок сдобного пирога с жаренной требухой и грибами. — Может, случайно так вышло…
— Ой, а то вы нашего Мулю не знаете! — возмущённо фыркала уязвлённая Дуся. — Не удивлюсь, если он это всё распланировал ещё до того, как в эту коммуналку переехал! Это же Муля! Весь в деда! Покойный Пётр Яковлевич, царство ему небесное, тоже такой был. Великим человеком стал. А я и говорю — Муля его ещё и повыше станет! Вот увидите!
— Зато теперь вы переедете на новую квартиру, с удобствами, — расстроенно влезла в разговор Муза. — А я ведь к вам с Мулей уже так привыкла… Сиротливо теперь будет в коммуналке нашей…
— Ну так и тебе никто не мешает к своему мужику перебраться! — парировала Дуся, немного сердитая, что её перебили на самом интересном месте, во время расхваливания Мули, — сколько он ждать может⁈
— Я всё ещё надеюсь, что выйдет Софрон, поселится в моей комнате, а я тогда со спокойной душой уйду к Виталию, — смутилась Муза.
— Зря ты надеешься, Муза! — не смогла промолчать Белла, — Софрон выйдет и начнёт к твоему будущему мужу бегать деньги стрелять на чекушку и курево. И закончится всё это тем, что или твой муж станет таким как Софрон — вместе будут бухать и деньги подворовывать, пока не попадутся. Или он двинет в ухо Софрону, а тебя под зад ногой со всеми твоими родственниками и затруднениями. Но Софрон тебя в комнату обратно уже не пустит, поверь моему опыту. Будешь потом под забором жить!
Муза содрогнулась, представив перспективку.
— Не нагнетай, Белла, — оборвала её Фаина Георгиевна, — может всё ещё и хорошо будет. Хотя да, я бы на месте Музы с замужем не тянула. Ты оглянись, баб свободных вокруг полно. Молодых причём, на все вкусы! Сколько ему ещё тебя ждать!
— Да это я просто говорю! — пошла на попятную Белла, с Фаиной Георгиевной она спорить опасалась, больше из уважения, — просто тоже как подумаю, что сейчас Муля с Дусей уйдут, вы тоже к себе обратно вернетесь, а Муза замуж выйдет. А в ваши комнаты новых жильцов заселят. И не факт, что они нормальными будут. Как вон та же Августа со своим Василием эти… Даже на праздник не вышли! Не по-соседски! Прямо дундуки какие-то!
— Ну, Августа ещё ничего, — пожала плечами Фаина Георгиевна, — а вот Софрон это да. Хотя давайте будем честными, пока Муля за вас не взялся, вы тут все в коммуналке, как собаки жили.
— Предлагаю тост! — перебил разговоры Жасминов и встал, высоко подняв чарку с водкой, — давайте за Мулю! За его удачу! И за его талант!
— И за ум! — немного ревниво добавила Надежда Петровна.
Она тоже была приглашена вместе с Адияковым, поэтому, как мать, то есть главный персонаж на этом празднике, нарядилась, даже шляпку новую надела и новые бусы чешского стекла. И хотя чуточку кривила губы на простецких коммунальных соседей, но её примиряло, что в обществе были Раневская, и Рина Зелёная, и Миша Пуговкин (Муля утверждает, что очень подающий надежды артист, хоть и молодой), и даже этот противный Жасминов (хоть и алкаш, но оперный певец же, а не какой-то там слесарь!). Кроме того, нужно было по-матерински следить, чтобы между сыночкой и этой профурсеткой Валентиной не возникло, не дай бог, чего. Нам такие невестки не нужны. И хотя Валентина доказывала и Анна Васильевна тоже, а Аркадий Наумович так вообще клялся, что это была просто детская выходка назло родителям — но сердце материнское не проведёшь. Тем более сейчас Котиковы из Варшавы вернулись, их глава семейства по дипломатической линии служит, а у них дочь как раз по возрасту Муленьке подходит. Чем не пара? Надо бы присмотреться к девочке. Говорят, она на скрипочке хорошо играет и стихи пишет.
— Муля — весь в меня! — горделиво выпятил грудь изрядно уже поддатый Адияков. Надежда Петровна скривилась и незаметно наступила ему на ногу под столом. Но глава семейства предпочёл не заметить и лихо хлопнул целую рюмку, — эх! Хороша наливочка!
— На персиковых косточках, между прочим, настаивала, — похвасталась Дуся и зорко отследила завистливую реакцию Балалаихи.
— Скоро сам уже будешь, как пэ-эрсик, — свирепо проворчала Надежда Петровна, но очень тихо, чтобы кроме Адиякова никто больше не слышал, тем временем продолжая ласково всем улыбаться.
— А всё-таки почему решили здесь праздновать? — поинтересовалась у Надежды Петровны Рина Зелёная, — раз ордер дали, значит и в квартиру уже можно заселяться. Лучше бы новоселье там отмечать, как мне кажется…
— Да я сама не знаю, — вздохнула Мулина мамашка и пожаловалась, — я Муле говорила, а он упёрся и ни в какую.
— Весь в меня! — самодовольно заявил Адияков и макнул кусок мяса в горчицу. — Потому что он не Бубнов! Он — Адияков! А Адияковы — упорные!
— Угу, я вижу… — скривилась Надежда Петровна и незаметно отодвинула бутылку с наливкой подальше.
— Муля, а почему? — прицепилась ко мне Рина Зелёная.
После того, как проект был отдан мне, и Фаина Георгиевна, Рина Васильевна и Миша узнали, что они таки да — будут играть