— Само собой, — кивнул Рафи.
Стек, услышав ехидство в голосе Коллинза, вскинул на собеседника озадаченный взгляд:
— Вас что-то смущает?
— Майкл, вы славный малый, — совершенно искренне произнес Рафи. Доктор Стек отличался честностью, добротой и порядочностью, но при этом был строгим, требовательным и решительным. Он занял должность главного управляющего, взвалив на себя труд, от которого отказались бы даже Соломон с Иовом и Гераклом — конечно, будь они в здравом уме. Однако доктор Стек справлялся со своими обязанностями так безукоризненно, что полюбился даже апачам, которые ненавидели бледнолицых. И все же Стек в этом краю был новичком, и ему еще многое предстояло узнать и усвоить.
Доктор терпеливо ждал ответа Рафи.
— Поймите, — продолжил Коллинз, — зима — не самая подходящая пора для набегов. Сейчас государство кормит индейцев, дает одеяла, котелки, ножи и всякие безделицы. Апачи только рады. Так будет длиться еще несколько месяцев. А потом настанет весна, апачи снова двинутся на юг и мы еще возблагодарим Всевышнего за то, что мы не мексиканцы.
— Я считаю, что вы, Рафи, неправы. На этот раз индейцы останутся и будут возделывать землю.
«С тем же успехом можно надеяться, что волки вдруг станут выращивать бобы», — подумал Рафи и решил сменить тему:
— Вам доводилось слышать о человеке по фамилии Роджерс?
— Вы о подлеце, который высек вождя Красные Рукава?
— Помимо прочих прегрешений, — кивнул Рафи.
— Я слышал, он отправился разбойничать в Калифорнию. Ну и скатертью дорога.
Приоткрылась дверь, впустив внутрь ледяной порыв ветра, который будто бы только и ждал за порогом, словно кошка. Заглянул лейтенант с раскрасневшимся от мороза лицом.
— Доктор Стек, они прибыли.
— А Викторио с племенем Теплых Ключей?
— Я так понял, они тоже здесь. Для меня все индейцы на одно лицо. — Голова лейтенанта исчезла, но мгновение спустя снова появилась в дверном проеме: — Мистер Коллинз, мои ребята доставили ваш фургон. С него кто-то снял всю парусину, а внутрь нанесло кучу песка, но в целом он вполне себе в рабочем состоянии. Его оттащили на стоянку для фургонов.
Взяв с собой Рыжего, Рафи отправился за компанию с доктором Стеком на склад, где ждали индейцы. Первое, что бросилось в глаза Рафи, когда он вошел в складское помещение, — практически полное отсутствие молодых мужчин среди собравшихся апачей. Коллинз покачал головой с едва заметной горькой улыбкой. Такая картина нисколько его не удивила. Молодые воины не стали ждать наступления весны и отправились в Мексику за добычей.
Рафи поразило, как сильно сдал Красные Рукава. Вождь очень постарел, выглядел усталым и совершенно безобидным. Морщины на лице стали глубже, из-за чего уголки рта опустились, придавая лицу скорбное выражение. Рафи с трудом мог представить, что когда-то этот воин сеял смерть и ужас.
— Волосатая Нога! Друг!
Прежде чем Рафи успел увернуться, Красные Рукава заключил его в объятия, стиснув так, что у Коллинза перехватило дыхание и заныли ребра. Судя по запаху, исходившему от индейца, он давно не мылся; впрочем, этим он мало отличался от остальных присутствующих. Рафи отстранился. На щеке у него остался отпечаток от металлического пинцета, который висел на бечевке на шее вождя. Красные Рукава заговорил на испанском:
— Дай мне фосфорос, добрый друг.
— У меня их нет.
— А как твои носки?
— Я их сносил.
— Как я — мокасины. — Красные Рукава оскалился в улыбке, выставив вперед голую ногу, подошва которой цветом напоминала перемазанный грязью черепаховый панцирь.
«Интересно, он и впрямь сносил мокасины или просто прибедняется перед доктором Стеком?» — подумалось Рафи. Если вождь со своими соплеменниками решил разыграть перед доктором Стеком спектакль, то получалось чертовски правдоподобно. Занятно, а куда же подевались лошади, которых индейцы наворовали прошлой осенью? Неужели съели? Красные Рукава выглядел так, словно запросто мог уминать по коню в день.
— Телескопио? — с надеждой в голосе спросил Красные Рукава.
— Рафи, я рассказал им о вашей подзорной трубе. — Доктор Стек улыбнулся толпе одетых в рванину индейцев, и те заулыбались ему в ответ. Коллинз ни разу прежде не видел, чтобы апачи столь явно демонстрировали свое расположение белому. По всей видимости, они интуитивно, на уровне шестого чувства, улавливали, что собой представляет человек на самом деле.
Рафи вытащил из седельной сумки небольшой мешок, сделанный из рукава старой рубахи. Вынув из него подзорную трубу, он протянул ее Красным Рукавам. Тот посмотрел в нее, воскликнул: «Энжу!» — и протянул ее апачу, которого доктор Стек называл Викторио. Ростом он был примерно с Рафи, то есть выше большинства индейцев. Под кожей молодого человека перекатывались мускулы, а сам он напоминал хищного зверя. Викторио казался бы еще выше, если бы не стоял рядом с гигантом-вождем.
Рафи вспомнил, что видел этого парня в палатке Джона Кре-мони на копях Санта-Риты, а потом на состязании по стрельбе, в ходе которого маленькая конокрадка заработала себе прозвище Лозен. До Коллинза внезапно дошло, что в прошлый раз он видел девушку и Викторио вместе — когда они уносились прочь с табуном лучших лошадей дона Анхеля.
Рафи окинул взглядом толпу индейцев и увидел Лозен: она стояла с Пандорой и другими женщинами и девушками немного в стороне от мужчин. Коллинз с трудом подавил порыв улыбнуться и помахать Лозен рукой. Девушка стояла, завернувшись в одеяло, из-под которого торчала отделанная бахромой юбка, доходившая до щиколоток, прикрытых старыми мокасинами. Ни прически, ни украшений, присущих незамужней девушке, она больше не носила. Скорее всего, она вступила в брак — возможно, вон за того рослого, крепкого юношу, который то и дело поглядывал на нее.
Викторио протянул подзорную трубу Лозен. Она направила ее на Рафи, и он уставился в поблескивающее стекло. Ему показалось, что девушка разглядывала его слишком долго, прежде чем передать трубу соседке. Похоже, теперь каждая из индианок считала своим долгом, хихикая, посмотреть сквозь окуляр на Коллинза.
Рафи уже мысленно попрощался с подзорной трубой, однако ему все же вернули ее. Он провел пальцами по латунной поверхности, надеясь ощутить тепло рук Лозен. Это могло показаться глупостью, но ему хотелось каким-то чудом отделить это тепло, прочувствовать его на фоне других прикосновений.
Толпа апачей зашевелилась, собираясь проследовать туда, где их ждали солдаты, которые вели наблюдение за распределением говядины и зерна. Когда Лозен повернулась, Рафи увидел закинутый за спину мушкет в кожаном чехле, украшенном бусинами, ракушками и парой белых ястребиных перьев. Рядом