— Услышь меня, о Даритель Жизни, — нараспев произнесла она. — Стань путеводной звездой для этих мужчин. Пусть ничто не задержит их в дороге. Когда они встретятся с врагом, пусть их стрелы разят без промаха. Отведи от них пули злодеев. Пусть придут домой живыми и невредимыми и вернутся с честью.
Внезапный порыв ветра растрепал ей волосы, разметал золотистую пыльцу по бровям. Лозен медленно повернулась, затрепетала и открыла глаза:
— Поблизости нет никого, кто встанет у вас на пути. Мужчины один за другим принялись гуськом спускаться с утеса по тропе, огибающей крутой склон. Женщины вернулись к своим очагам, сонным голодным детям и повседневной работе. Лозен осталась ждать. Ей хотелось увидеть с утеса отряд, когда он достигнет равнины.
Воины шли на воссоединение с людьми Красных Рукавов. Затем им предстояло направиться на запад — к месту встречи с войском Чейса. После они собирались свернуть на юг, где их ждали мужчины племени Длинношеего. Зевающий тоже обещал привести мужчин из своего маленького племени. Собранные силы должны были выдвинуться к городу Ариспе в штате Сонора.
Мексиканец Хуан Мирес, некогда взятый мальчишкой в плен, присоединился к каравану, державшему путь через продуваемые всеми ветрами ущелья и перевалы Сьерра-Мадре. Погонщики скота, колесящие по Северной Мексике, знали, что почем и где кого искать. Хуан выведал у них, что часть пленников, захваченных под Ханосом, держат на положении рабов в Ариспе. С этими известиями Хуан вернулся к племени, и вот теперь он отправился со всеми остальными в набег, чтобы вершить месть.
С расположенного чуть выше выступа упал камешек. Он приземлился рядом с Лозен и покатился дальше вниз по склону. Девушка заметила Одинокую и спряталась за валуном, дожидаясь, когда та пройдет мимо, после чего кинула в сестру камешек.
Одинокая резко обернулась. Она надела ту же одежду, в которой была, когда трое бледнолицых вернули ее в племя: широкая юбка из хлопковой ткани и белая туника, перехваченная красным кушаком. Вместо мокасин она натянула соломенные сандалии. На поясе у нее висела наполненная водой бутыль из тыквы-горлянки.
Ты куда? — спросила Лозен.
— Хуан Мирес сказал мне, что встретил Эль-Гордо. Он возвращался из Соноры. Старый стервятник направляется в Месилью.
— Ты сама рассказывала, что с ним всегда охрана. Как ты его убьешь?
— Даритель Жизни подскажет. Не говори жене своего брата, что я ушла, пока я не уйду на достаточное расстояние, и уже никто не пустится за мной вдогонку.
Эль-Гордо, Жирдяй. Мануэль Армихо. Хитрая бестия. Самим фактом своего существования Эль-Гордо лишая Одинокую возможности быть счастливой. Он буквально сжирал все ее шансы на счастье, ел поедом, словно тучная мышь, забравшаяся зимой в запасы кукурузной муки. Она никогда не сможет стать Самой собой, покуда не убьет его. Если Одинокая вернется живой и невредимой, они с Лозен вместе примут участие в обряде Женщины, Окрашенной Белым.
— Да будем мы живы, чтобы встретиться снова, — промолвила Лозен.
Она проводила взглядом Одинокую, быстрым шагом спускавшуюся вниз по тропе. Фигурка сестры становилась все меньше и меньше. Лозен вытащила деревянную пробку из фляги, плеснула чуть-чуть воды на красную глину под ногами. Измазав в ней палец, она закрыла глаза и провела им себе по лицу, нарисовав линию, по которой всегда узнавали воинов племени Красных Красок.
Затем Лозен окинула взглядом узкую, напоминающую острие копья долину, протянувшуюся с северо-востока на юго-запад. Там, у самой земли, клубился туман, который будто льнул к скалистым склонам. До светло-лиловых гор, что вздымались за обрамляющими долину пиками, было долгих три дня пути. У Лозен голова шла кругом, когда она думала, до чего же огромна страна, в которой она живет. Ей захотелось раскинуть руки, спрыгнуть с утеса и воспарить птицей над бескрайними зелеными склонами. Колченогий уверял, что подобное ему под силу и он умеет оборачиваться гусем, однако пока никто не подтвердил правдивость его слов. Кто знает, может, он просто подтрунивал над Лозен.
Наконец девушка увидела далеко внизу силуэты мужчин, идущих через туман. Вскоре апачи добрались до кедровой рощи и скрылись из виду.
— Йалан, — тихо произнесла Лозен, — до свидания.
* * *
Наступило начало лета — сезон, именуемый Изобилием Фруктов. На подстилках возле жилищ громоздились вареные стручки, горки ягод сумаха и поблескивающие от сока плоды юкки — все это предстояло утром разложить на солнце на просушку. Повсюду в лагере виднелись плетеные корзины, набитые дарами природы: мескитовыми бобами, семечками подсолнечника, можжевеловыми ягодами и блестящими, будто лоснящимися зернами москитной травы.
Женщины жарили кедровые орешки, перемешивая их с горячими углями на подстилках, сплетенных из зеленых листьев юкки. Прежде чем Вызывающий Смех занял свой пост дозорного над лагерем, он передал женщинам оленьи ребра и полный крови желудок. Бабушка добавила туда дикий лук с перцем чили и положила мясо готовиться на угли.
Лозен, присев между Текучей Водой и ее сестрой Веткой Кукурузы, передала каждой по лепешке из муки агавы, подслащенной ягодами сумаха.
— Сегодня на рассвете мы с матерью ходили к Глазастой, — сообщила Текучая Вода. — Мы поднесли ей орлиные перья и синий молитвенный камень. Она приняла наш дар. Глазастая поможет Одинокой, когда придет время обряда Женщины, Окрашенной Белым.
Лозен чуть не запрыгала от радости. Своим согласием Глазастая явила сказочную щедрость. Подготовка к обряду занимала многие месяцы, и семья вряд ли бы справилась, если бы пришлось позаботиться не только о ней, Лозен, но еще и об Одинокой.
— Я буду таскать хворост и воду, выдублю все шкуры. Обещаю тебе, сестра! — промолвила Лозен. — Я стану молоть муку из агавы, возделывать кукурузу, плести корзины. Я буду готовить, чинить одежду, приглядывать за Дочерью.
Текучая Вода рассмеялась:
— Ты то и дело вытачиваешь наконечники для стрел и возишься с лошадьми. Ты себе между ног заглядывала? Ты ведь девочка, а не мальчик.
— Правда? — Лозен сделала вид, будто заглядывает себе под юбку. — А что там у мальчиков?
Ветка Кукурузы, возившаяся со шкурой, которая должна была пойти на церемониальное платье Лозен, громко хихикнула.
В свете костра поднялась Бабушка, и все замолчали. Бабушка слыла знатной рассказчицей.
— Однажды жила на свете одна девушка, — начала старуха. — И была она столь хороша собой, что все парни только и мечтали взять ее в жены. Думала она, думала и однажды сказала: «Покажите мне свои причиндалы. Я выйду замуж за того, у кого они самые маленькие». Братец Койот отправился к Хомяку и посулил ему богатые дары, если тот обменяется с ним членами.
Вполуха слушая притчу, Лозен подняла голову